И совершенно не ожидала, что в машине их будет несколько.
Как она заставила их остановиться, помнила с трудом.
Лишь боль от содранных колен.
А потом появился незнакомец в дорогом костюме. Вот тут уже ей следовало остановиться, понять, что ее действия и поступки не приведут ни к чему хорошему, что ее план изначально провальный, что лучше вернуться в стаю и попытаться договориться с альфой как-то иначе.
Но слова Дария продолжали преследовать Владу.
Самое парадоксальное заключалось в том, что и незнакомец принял ее за путану. Что с ней сегодня было не так?
От него веяло силой и властью. Тем, что Влада всегда не любила в мужчинах. Никакого компромисса в карих глазах, лишь желание подчинять.
Влада честно хотела его послать. Сказать, чтобы он шел своей дорогой, но подавилась собственным словом. Опять же бабушкина настойка и с ней сыграла злую шутку – она так же не могла определить, кто перед ней. На человека и вампира не похож. Скорее, оборотень.
Первое, что сделала – попыталась его отшить по-другому. Хватит с нее приключений.
Но незнакомец в дорогих брюках и явно пошитых на заказ мокасинах, что она успела рассмотреть, когда стояла на четвереньках, не спешил уходить.
Тогда она решила подыграть ему и назначить высокую цену.
Помилуйте, господа хорошие, кто же подбирает девочку на обочине дороги, приглашает ее в салон и везет к себе? Только неразумный человек. Или тот, кто потерял бдительность.
Влада видела – он принюхивается. Значит, точно оборотень. Ну что же, тогда для тебя сюрприз – она ничем не пахла. Абсолютно.
И он это понял.
Влада дала себе последний шанс – попросила его документы. Пусть она и не знала всех влиятельных оборотней по имени, но кое-какие были на слуху. И если она сейчас узнает его фамилию, то все же свалит от него. Она еще не знала как, но сделает ноги.
Чувствовалось его давление. Он пытался манипулировать ей.
Фамилия оказалась незнакомой.
Что ж…
А тут снова перед ней засверкали купюры.
Влада мысленно усмехнулась.
Что-то она сегодня особенно велась на деньги.
Никогда не велась.
А сегодня…
Просто сегодня ей надо было раздобыть деньги на билет на самолет, и требовалось немного, чтобы продержаться первую неделю в незнакомом городе да следы замести.
Все.
Этот Захарий вел себя с ней, как с девочкой, что снял. Что ж, логично. Она ему подыграла. Трудно. Сложно. Против воли. Но…
Влада еще не знала, как обворует его. Может, когда он уйдет в ванную. Что-нибудь придумает.
Оказалось куда как прозаичнее.
На мужчину странным образом подействовала ее кровь.
Он потерял сознание.
Можно действовать.
Бабушка ей не гордилась бы, но у Влады не было выбора.
«…или со мной… или со всеми… шавка…»
Когда Влада подходила к мужчине, ее колотила крупная дрожь. Она идет на преступление. Она это понимала.
Но и то, что с ней собираются сделать – тоже преступление.
Только кто спросил, чего она хочет?
Нет.
А зачем?
Влада нашла его портмоне, откуда он уже доставал ей деньги. Дрожащими пальцами достала оставшиеся купюры, не заметив, как выпало его удостоверение личности…
Один взгляд на пол, и все могло сложиться иначе.
Один взгляд, и она могла бы избежать того, что последует далее.
Один взгляд, который она так и не кинула.
Влада быстро вернула портмоне назад, не оглядываясь, бросилась к сумочке, схватила ее, торопливо запихала деньги, обулась. Она знала – дверь не заперта. Захарий оказался слишком самоуверенным, чтобы повернуть ключ или поставить блок.
Правильно – куда от него денется проститутка, которую он снял.
Влада закрыла за собой дверь и, пытаясь сохранить видимое спокойствие, направилась к лифту.
Путь был свободным.
Глава 3
– Едем.
– Ты…
– Да, лично.
Захарий поспешно отвернулся, чтобы альфа не заметил его недоуменного взгляда.
В Севера точно дьявол с утра вселился. И каждому, даже совершенно незнакомому человеку, оборотню и представителю любого вида одного взгляда на Крестовского было достаточно, чтобы понять – следует быть предельно осторожным и не перечить альфе, а лучше перейти на другую сторону дороги. Даже бета, которому часто и достаточно много сходило рук по причине близкой дружбы с ним, решил воздержаться от саркастических замечаний.
То, что альфа зол, даже в бешенстве, он понял утром, когда возвращал машину. Слишком спокойным был Север. И лишь глаза, в которых плескалось плавленое золото, предупреждали о таившейся опасности.
Более того – он искал козлов отпущения.
Тех, на ком можно сорвать зло.
А вот это уже плохо. Очень.
Захарий спорить не стал. Едем так едем.
Но, Луна побери белогорцев, если те задумали нечто паскудное.
Всю дорогу до клана они обменивались репликами. Север потребовал полный доклад по делам, Захарий отчаянно вспоминал просмотренные с утра сводки.
– Расслабься ты, наконец, – фыркнул Север, плавно сворачивая с шоссе на проселочную дорогу. – Сидишь, точно тебе кол в одно место воткнули.
– Ты сегодня не в духе, вот и решил… поосторожничать.
– Ага, и поэтому щеришься.
– Плохие новости с утра?
Север скривился.
О нет, не с утра.
И делиться ими с бетой он не собирался.
Его надула девочка.
Сопливая пигалица, которую он подобрал. Пожалел, мать ее ети!
Хорошо, пусть и не пожалел. Жалость – не то чувство, которое могло быть свойственно Крестовскому.
Он хотел ту пташку. Она его зацепила. Один взгляд, брошенный в ее сторону, и его чресла наливались вожделением. Он с готовностью принял ее игру и остался в дураках.
Когда последний раз Крестовского разводили, как последнего лоха? Север такого вообще не помнил. Может быть, и было такое, но вечность назад. А тут… Девчонка! С улицы!
Ярость душила любые доводы разума, кровь застилала глаза.
Ему следовало отмыть ее, содрать с ее кожи запах настойки, что мешала идентифицировать девочку, и уже потом вести с ней беседы. Севера подвела его самоуверенность. Кто он, и где эта девочка. Отработает и уйдет, удовлетворив его.
