* * *
Вам может показаться, что я никогда не перечил Миллисент. Однако это не так. Возможно, такое бывало не часто, но, тем не менее, случалось. Один случай я помню очень хорошо. Тогда мне было важно ей противостоять.
Рори было шесть, Дженне пять. А мы с Миллисент были настолько заняты, что и продохнуть не могли. Я работал на двух работах. Помимо того, что я давал частные уроки тенниса, я еще работал в оздоровительном центре. Миллисент пыталась продавать недвижимость. Дженна ходила в детский сад, Рори – в первый класс школы. И кого-то из них всегда нужно было отвезти туда или забрать оттуда. У нас имелось две машины, но одна из них почему-то всегда бывала сломана. И все-таки у нас имелась крыша над головой. Еда и все необходимое. А все остальное было просто занозами в заднице.
Но однажды случилось непредвиденное. То, о чем я никогда и подумать не мог. Суд наконец – спустя десять лет – удовлетворил коллективный иск против моего бывшего работодателя, у которого я корпел, еще учась в институте. Возможно, коллектив был небольшой. Или адвокаты оказались лучше большинства своих коллег. Но моя доля составила десять штук баксов – больше, чем я держал когда-либо в руках.
Мы с Миллисент сидели на кухне и разглядывали этот чек. Дети спали, в доме стояла тишина. И мы с женой начали мечтать о том, как мы могли бы распорядиться такими деньжищами. Провести неделю на Гавайях или месяц в горах. Совершить путешествие по Европе. Купить Миллисент такое обручальное кольцо, какое она заслужила. Потом мы выпили вина, и наши мечты стали смелее. Одежда на заказ. Домашний кинотеатр. Шикарные хромированные диски на колеса обеих наших стареньких машин. Десять тысяч долларов не были огромным состоянием, но мы притворялись, что стали богачами.
– А если серьезно, – сказала Миллисент, допив свое вино. – Дети. Колледж.
– Очень благоразумно.
– Нам надо думать о будущем.
Миллисент была права. Обучение в колледже стоило дорого. И отложить на это деньги не мешало. И все-таки… Эти деньги могли принести пользу всем нам, а не только одним нашим детям.
– У меня есть идея получше.
– Лучше, чем образование детей?
– Выслушай меня.
Я предложил жене инвестировать деньги в нас самих. За годы, прошедшие после нашей свадьбы и рождения детей, наше финансовое положение не сильно улучшилось. Карьеры тоже. Миллисент продолжала продавать квартиры и дешевые дома. Тогда как более опытные агенты заключали сделки на громадные суммы. Я проводил свои частные уроки на теннисном корте в общественном парке, и клиентов у меня было то густо, то пусто.
Я предложил с этим покончить.
Поначалу это прозвучало как одно из наших смелых мечтаний. Билет на Рождественское празднество в загородном клубе Хидден-Оукса стоил 2500 долларов. В Оуксе проживало уже новое поколение. Большинство не знали ни моих родителей, ни меня. Эти люди могли себе позволить частные уроки тенниса и дорогие дома. Пусть бы они оплатили и образование наших детей.
– Безумие, – сказала Миллисент.
– Ты не слушаешь.
– Нет, – она отмела мою идею одним махом руки.
Мы спорили неделю. Она называла меня ребенком, а я обвинял ее в том, что она недальновидна. Она называла меня честолюбивым карьеристом, а я пенял ее за отсутствие воображения. Миллисент перестала со мной разговаривать, я спал на диване. И все же я не сдался. Уступила она.
Миллисент заявила, что устала спорить со мной. Но я думаю, что ей просто стало любопытно. Она захотела посмотреть, окажусь ли я прав или нет.
Мы потратили половину денег на билеты, потом купили ей платье и туфли, а мне смокинг и ботинки. И арендовали на ночь роскошный автомобиль. Миллисент также сделала себе прическу, маникюр и макияж. И, когда подошло время расплачиваться с нянькой, денег осталось совсем мало.
Но моя затея стоила каждого пенни. Через полгода после рождественской вечеринки мне предложили работу инструктора по теннису в клубе. Миллисент познакомилась на том вечере с богатыми клиентами и начала пробиваться в мир крупных риелторов. За одну ночь мы скакнули по социальной лестнице вверх так, как прежде не сумели бы сделать и за пять лет. Словно автоматически поднялись на новый уровень в видеоигре.
Мы не стали намного богаче, не достигли уровня наших клиентов, но та вечеринка приблизила нас к ним.
И по сей день Миллисент сознает, что все это случилось благодаря мне. Ей напоминает об этом каждый год традиционная рождественская вечеринка, на которую мы всегда званы. В том, чего мы добились, – моя заслуга. Это я решил, что делать с теми деньгами. Хотя… если уж начистоту, то, по-моему, моей жене это до лампочки.
28
Поначалу меня впечатляло то, что Рори нашел способ шантажировать меня. Должен это признать. Я больше досадовал на себя за то, что пошел на поводу у сына, чем на то, что он решил из меня сделать дойную корову.
Но теперь Рори начал меня бесить.
Я в его комнате. Сын сидит за своим письменным столом. Его компьютер включен, и с его экрана на меня смотрит Наоми. Прошло сорок восемь часов с того момента, как ее объявили единственной пропавшей женщиной. Лицо Наоми мелькает повсюду – на страницах всех газет, в сети и на телеканалах.
– Зачем ты это смотришь? – киваю я на монитор.
– Ты уходишь от разговора, – хмыкает Рори.
Он прав. Я пытаюсь проигнорировать требование, которое он предъявил мне минуту назад – несколько сотен долларов за то, что он будет держать рот на замке и никому не расскажет о том, в чем я не повинен. Или о моем «романе на одну ночь» с Петрой.
– Как долго ты собираешься меня шантажировать? – спрашиваю я.
– А как долго ты собираешься продолжать свои шашни налево? Я видел, как ты выскользнул из дома на прошлой неделе.
Невозможно воспринимать Рори ребенком, когда он говорит такие вещи. Несмотря на его патлатые рыжие волосы и мешковатую одежду, Рори не выглядит на свои четырнадцать лет. Он выглядит как мой ровесник.
– Я готов заключить с тобой сделку, – говорю я. – Я дам тебе деньги, и порешим на этом. Ты больше никогда не увидишь, как я тайком отлучаюсь из дома.
– А если это повторится?
– Если это повторится, я дам тебе вдвое больше.
Брови сына лезут на лоб, от чего его бесстрастное лицо комично вытягивается. В попытке скрыть свое удивление Рори усиленно трет подбородок – делает вид, будто раздумывает над моим предложением.
– Я буду следить за тобой, – предупреждает сын.
– Не сомневаюсь, – огрызаюсь я.
Рори кивает и… отвергает мое предложение:
– У меня есть другая идея.
Но я, взбешенный, уже мотаю своей головой. До этого я был на грани, а теперь срываюсь с катушек:
– Я больше не дам тебе…
