Я криво усмехнулась.
– Да уж яснее ясного.
– Тогда перестаньте это делать.
Со вздохом я потянулась к регулятору громкости радио. Время признаний закончилось.
– Легче сказать, чем сделать. У меня шестнадцать лет практики, поэтому теперь у меня это очень хорошо получается.
Глава 7
Это не побег, если вы заранее говорите людям, что уезжаете, оправдывалась я перед своим отражением в зеркале на следующее утро, пока чистила зубы. Бросив зубную щетку поверх кучки туалетных принадлежностей в несессер, я обратила внимание на темные круги под глазами. Мне бы провалиться в сон, но всю длинную ночь я урывками ловила отдых, да и тот перемежался несвязными и тревожными сновидениями. Неудивительно, что многие из них были как-то связаны с больницами, хотя пациент на железной кровати не был Лейси и даже не был Скоттом… это всегда был мой отец. После третьего резкого пробуждения с ощущением неминуемой беды я перестала бороться с подсознанием и приняла решение. Я захотела – нет, испытала потребность – увидеть свою семью и не хотела ждать пару недель до Рождества.
Я беспорядочно побросала одежду в дорожную сумку и налила третью чашку кофе в ожидании подходящего времени для раннего утреннего визита, чтобы попросить еще об одном одолжении. Я погромче включила радио, потому что хотела заглушить внутренний голос, не устававший предостерегать меня, что дружба Бена и его терпимость подвергаются опасности растянуться, как резинка, до критического состояния, если я не проявлю осторожность.
Квартира на цокольном этаже была хорошо изолирована, но звуки все равно доносились из владений наверху, поэтому легко можно было понять, когда Бен вставал и начинал ходить. Я рассеянно потирала лоб, взбираясь по деревянной лестнице между жильем Бена и моим. Беспокойная ночь наградила меня тошнотворной головной болью, а из-за кофеина она сделалась совсем уж нестерпимой.
На этот раз я не стала врываться прямо в кухню, а подождала, пока Бен ответит на мой стук.
– Доброе утро, Софи, – непринужденно улыбнулся он мне, открывая дверь и жестом приглашая следовать за ним, словно очередное появление у него на пороге докучливой квартирантки вовсе не было чем-то необычным. Одет он был для другого климата или другого времени года. Обтрепанные понизу джинсы и застиранная серая футболка выглядели старыми и удобными. Ноги – босые, а с волос еще падали капли воды после душа. «Бен только что вернулся с пляжа, или после сёрфинга, или после какого-то другого здорового дела на свежем воздухе», – подумала я, идя за ним на кухню.
– Кофе? – предложил он, беря стеклянный кувшин и соблазнительно им покачивая.
– Мне не надо, – ответила я, а себе он налил щедрую кружку. – Прошу прощения за беспокойство…
– Да я вроде как уже привык, – пошутил он. – Так куда мы рванем сегодня?
Я виновато прикусила губу, зная, что заслужила это. Я использовала Бена в качестве личного водителя с автомобилем. Этому явно нужно положить конец, строго приказала я себе.
– Вообще-то это я уезжаю на день или два, но я хотела попросить вас об одолжении – кормить Фреда, пока меня не будет. – Бену вроде бы очень не понравилась моя просьба. – Безусловно, если это слишком хлопотно, я могу взять его с собой, но…
– Никаких хлопот.
– Вы уверены? Потому что воодушевления на вашем лице я не вижу.
– Может, потому, что я не рад вашему отъезду? Без вас тут будет ужасно скучно.
Он прищурился при этих словах. Он меня дразнил. Очевидно, дразнил. И в мои годы я должна была уметь парировать подобное замечание так же легко, как отбить теннисный мяч. Только вот со спортом я не ладила и, по-видимому, еще меньше – с дружеским подшучиванием… если это то, чем мы сейчас занимались.
– Хм, я написала инструкцию по его питанию, – сказала я, доставая из кармана джинсов сложенный листок. – А на столешнице стоит громадный пакет с кошачьей едой.
Бен потянулся за листком, и наши пальцы соприкоснулись. Я заметно дернулась, словно бумага была наэлектризована.
– Так куда же вы едете? – спросил Бен, переводя взгляд с наших рук на мое лицо. Проклятие, он заметил, как я отдернула руку.
– Домой, – ответила я.
– В Коттерхэм?
Я в изумлении вскинула голову. Разве я говорила ему, где живут мои родители? Что-то не припомню, и даже если и упомянула между прочим, как он умудрился это запомнить?
– Да, – немного озадаченно проговорила я. – Мне кажется, что вчерашние слова Гэри о семье крутились у меня в голове всю ночь. Сегодня утром я проснулась, зная, что должна туда поехать, – мое лицо исказилось, – да еще с жуткой головной болью. – В глазах Бена немедленно отразилось сочувствие. – У вас случаем нет парацетамола или чего-то такого, а? После пожара я так еще и не запаслась лекарствами.
– Конечно, – сказал Бен. – В шкафчике в ванной у меня, вероятно, есть запасная пачка. Сейчас принесу…
Уже приподнимаясь со стула, он замолчал, потому что его перебил зазвонивший в другом конце кухни мобильный. Бен сменил направление, свернув к звонившему телефону, жестами указывая в сторону ванной комнаты и давая понять, чтобы я взяла лекарство, пока он ответит на звонок.
Странно было идти по его спальне, хотя он только что разрешил мне это сделать. Пуховое одеяло был отброшено, скомкано, словно он только что выбрался из-под него, а подушка с правой стороны кровати все еще хранила видимый отпечаток головы. Я всегда любила спать слева, и эта мысль совершенно не имела права приходить мне, пока я обходила изножье кровати.
Возможно, я очень кстати уезжаю на несколько дней. Это даст мне достаточно времени, чтобы обуздать все эти странные мысли и отправить их восвояси. Границы между реальностью и фантазией начали размываться, доставляя мне беспокойство, и мне требовалось сменить обстановку, пока из жильца я не превратилась в преследователя.
Разумеется, ворошить вещи в шкафчике в ванной комнате Бена было не лучшим способом проиллюстрировать эту новую решимость, сообразила я, открывая дверцы с двойными зеркалами и разглядывая аккуратно разложенное содержимое. Нижняя полка была ожидаемо заполнена туалетными принадлежностями, и я успешно остановила внутреннего воришку, не дав ему ни до чего дотронуться, хотя мой нос заходил, как у кролика, когда я распознала несколько запахов, уже помеченных у меня в мозгу как «Бен».
Лекарства он держал на верхней полке, и если они были доступны человеку его роста, я категорически не могла до них дотянуться. В дальнем углу я разглядела пачку болеутоляющего. Я потянулась вверх над глубокой фаянсовой раковиной, кончики пальцев скользнули по краю коробочки. Оставалось несколько миллиметров, и, пока я пыталась сдвинуть коробочку, с полки свалилась маленькая коричневая бутылочка с таблетками. Она с шумом упала в пустую раковину, катаясь там, как шарик рулетки, пока не остановилась, этикетка виднелась лишь наполовину. Я взяла бутылочку, чтобы вернуть ее на место. Увидела имя Бена и дату, отпечатанные на сигнатуре, и мне действительно хотелось думать, что я проявила бы достаточно уважения к его частной жизни и не посмотрела бы на название лекарства, но шанса узнать это мне не представилось. В зеркале позади меня вдруг появилась высокая темная фигура, и одним быстрым движением Бен взял бутылочку с таблетками и поставил на верхнюю полку этикеткой внутрь.
