С деревьев свисали длинные ленты разноцветных огоньков, а над головами собравшихся певцов время от времени сгущался восхитительный аромат глинтвейна. В последний раз вечерний концерт рождественских песнопений на городской площади я посещала много лет назад, хотя некоторые мои самые ранние и лучшие воспоминания были связаны с этой местной традицией. Я и забыла, как сильно я всегда любила эту диккенсовскую атмосферу, когда друзья, родные и соседи собираются вместе рядом с мерцающей рождественской елкой, все держат фонарики, берут друг друга под руки, и в целом кажется, будто мы все сошли прямиком с традиционной рождественской открытки. Посещение этого концерта стало еще одной дверью, которую мы тихонько закрыли, потеряв Скотта.
Но этим вечером, рядом с Беном, я была рада, что пришла. Я посмотрела на него, и, несмотря на снег до щиколотки и свежий ночной воздух, грозивший новым снегопадом, мне стало тепло. Бен беззвучно шевелил губами, следя за словами на листке бумаги с рождественскими гимнами, но только я, стоявшая достаточно близко, знала, что он лишь притворяется поющим. Я невольно улыбнулась. Однажды, поклялась я себе, я заставлю его спеть для меня, просто чтобы выяснить, так ли ужасен его голос, как он заявляет. Бен заметил, что я за ним наблюдаю, и почти неуловимо подмигнул, а затем молча присоединился к знакомому припеву.
Я вовсе не удивилась, когда мои родители решили не ходить с нами. Годы, прожитые вдали от дома, давали мне преимущество анонимности, но им это было гораздо труднее. Подобные события были для них тяжким испытанием, и вряд ли я могла винить их за это. В такое время года сложно притворяться, что ты «радуешься и торжествуешь», когда на самом деле ничего этого нет.
[4]
К моему смущению, «Тихая ночь» вызвала у меня слезы, и пока я еще притворялась, что мне что-то попало в глаз, Бен незаметно вложил в мою ладонь бумажный носовой платок и твердой рукой отвел меня в сторону. Вот он, этот момент? Это случится сейчас? Возможно.
После концерта люди стояли маленькими группами, не желая, чтобы волшебный вечер заканчивался, а может, просто дожидаясь, пока закончится горячее ароматное вино. Взяв для нас два пластиковых стаканчика, Бен понес их к одному из деревьев, увитому китайскими фонариками, и мы стояли под его ветвями, наслаждаясь атмосферой и душистым напитком.
– За лучший в моей жизни рождественский сочельник, – провозгласил Бен, чокаясь со мной.
– Серьезное заявление, если приходилось праздновать на самых шикарных лыжных курортах мира.
– Дело не в том, где, – заявил Бен, понижая голос до еле слышного шепота и наклоняясь ко мне. – Дело в том, с кем.
На один безумный миг мне почудилось, что он сейчас меня поцелует, прямо здесь, на площади, а вокруг стоит полгорода в качестве зрителей. Вместо этого он пальцем заправил выбившуюся прядь волос, упавшую мне на глаза. Долго после того, как он убрал руку, я чувствовала на виске проложенную его пальцем дорожку. Это был тот самый момент?
Когда городские часы пробили половину двенадцатого, я неподдельно удивилась. Вечер, как и предшествовавший ему день, пролетел слишком уж быстро, и мне не хотелось, чтобы он заканчивался. Так как парковка рядом с центральной площадью была ограниченна, мы оставили машину Бена дома, а увидев длинную очередь, вьющуюся кольцами в ожидании такси, я предложила пойти пешком.
– Я знаю, что холодно, но это недалеко.
Бен радостно согласился, и я сказала себе, что, возможно, он тоже не хочет, чтобы этот день заканчивался. Когда мы покидали площадь, посыпались первые смелые снежинки, и, защищаясь от них, я подняла воротник дубленой куртки. Наш путь пролегал мимо рощицы, по краю которой шла узкая дорожка. Помню, Скотт всегда предостерегал, чтобы я не ходила там одна. Обязательно позвони, если когда-нибудь застрянешь в городе, неважно, сколько будет времени. Никогда не ходи там одна. Обещай. Многие старшие братья чересчур опекают своих сестер, но Скотт превратил это, можно сказать, в вид искусства. Одобрил бы он мужчину, шедшего позади меня след в след, пока я вела нас домой? «Нашелся бы вообще мужчина достаточно хороший для его малышки-сестры?» – спросила я себя. Я все еще задавала себе безответные вопросы, когда Бен позади меня негромко, удивленно вскрикнул. Я развернулась на каблуках, едва не потеряв равновесие на скользкой дорожке, и – никого не увидела. Бен исчез.
– Бен? Бен? – Дорожка не была освещена, и разглядеть кого-то было невозможно. – Бен?
На этот раз в моем голосе послышалась паника, когда в голову вдруг пришли тысячи рождественских историй, обязательно с безголовым всадником.
– Я здесь, внизу, – послышался голос откуда-то слева, от подножия скользкой, поросшей травой насыпи. За исключением того, что сейчас склон был покрыт отнюдь не травой, а снегом, что делало его похожим на миниатюрный лыжный трамплин.
Я достала из кармана телефон и направила свет его фонарика в сторону голоса. Луч нашел Бена, он лежал на спине, след в снегу указывал проделанный им путь с дорожки. Я навела свет на Бена, перепугавшись, что он пострадал. Луч фонарика выхватил его лицо, выражение его было непроницаемым, но с болью, похоже, не связанным. Тем не менее я первым делом спросила, цел ли он.
Бен покачал головой, и странное выражение лица незаметно исчезло, осталась только грустная улыбка.
– Вот интересно, что они подмешали в вино?
Я понимала, что два маленьких стаканчика алкогольного напитка с фруктовым ароматом не имели к этому отношения, но, возможно, имела я.
– Надо было предупредить, что дорожка становится скользкой, – повинилась я.
Бен все еще не вставал, и я заволновалась, что, несмотря на заверения, он все же что-то повредил при падении.
– Вы можете встать?
Он открыл рот, а потом с улыбкой закрыл.
– Мне бы не помешала помощь, – вдруг сказал он.
Я сбросила с плеча сумку и немедленно съехала по склону. К тому моменту я была совершенно уверена, что Бен не пострадал, но когда он протянул руку, ища поддержки, я без колебаний ухватилась за нее и напрягла все силы, чтобы поднять своего спутника. Но едва его пальцы обхватили мою ладонь, как потянул он, неожиданно свалив меня с ног, и я мягко плюхнулась в снег, который облачком пудры взметнулся вокруг нас.
– Очень смешно, – сказала я, прикидывая, очень ли по-ребячески будет засунуть ему за шиворот горсть снега.
– Мне показалось интересным вновь пережить ваше падение на меня, с более приемлемой высоты на сей раз, – поддразнил он.
Я игриво толкнула его в плечо, гораздо больше выбитая из колеи морально, чем физически.
– Я испугалась, что вы действительно пострадали.
– Простите, – произнес он покаянным тоном. Помедлил секунду и закусил губу с непривычным выражением неуверенности на лице. – Просто это показалось мне слишком хорошей возможностью.
