Голова у меня кружилась, и я понимала, что мне трудно вести связный разговор, да и вообще, скоро я уже не смогу его поддерживать.
– Нет, это я насчет вина. Ты сказал наполовину полных, но я бы назвала их наполовину пустыми. Мы такие разные.
Судя по беспечному виду Бена, его не так-то легко было сбить с толку.
– Ты никогда не отвечаешь на мои вопросы. – Я нервно сглотнула. – Я действительно хочу поцеловать тебя прямо сейчас, Софи Уинтер.
Он не отрывал взгляда от моих губ, и я чувствовала, что их уже покалывает в предвкушении. Все потеплело и окрасилось в красный цвет: его губы, мои губы, мой румянец, жар в его глазах.
Я покачала головой, откидывая назад волосы, и только когда взлетевшие пряди коснулись и моих, и его щек, я поняла, насколько близко мы стоим друг к другу. Бен еще не брился, был довольно ранний час после вечеринки, и мне, конечно, понравилось, что прежде всего остального он постучался ко мне.
– Мне нравятся различия между нами, – тихо проговорил Бен, привлекая меня к себе, прижимая тесно-тесно; мягкие выпуклости прижались к жесткой и мускулистой стене его грудной клетки. – Так интереснее.
Шершавая от щетины щека соприкоснулась с моей мягкой и гладкой. Теплый взгляд его глаз цвета жженого сахара сливался с льдистой голубизной моих. Он крепко обнимал меня, и мои руки показались хрупкими в сравнении с его руками, когда я обняла Бена за шею.
– Доброе утро, – выдохнул он, его слова коснулись моих губ. – Я еще этого не говорил?
Ответить я не смогла бы, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Что он там сказал насчет того, хочу ли я его поцеловать? Я не могла думать ни о чем другом. Я была как пьяная или кайфующая после всего одной дозы какого-то снадобья, которое мне отнюдь не следовало даже пробовать. Я никогда не была беспечной, никогда не действовала бездумно или импульсивно. Не слишком ли я стара, чтобы начинать теперь, или я просто ждала этого момента и этого мужчину, чтобы наконец начать жить?
Интригующий вопрос, но я так никогда и не узнала ответ, потому что затем Бен поцеловал меня, и мир опрокинулся и снова встал на место, сделавшись новым и восхитительно нормальным.
Следующие четыре дня Бен был постоянно рядом. Создавалось впечатление, что тридцать один год независимости и убеждения себя, что близость опасна, были религией, которую исповедовала совершенно другая Софи Уинтер. Новая версия меня не думала ни о чем кроме того, чтобы каждый момент проводить рядом с Беном, чувствуя себя счастливой.
Мы готовили яичницу-болтунью у меня на кухне, а потом съедали ее в кухне наверху. Мы отправлялись в длительные прогулки, уходя через мою дверь, а возвращаясь через его вход. Словно наши жизни слились в одно целое. Разумеется, тоненький тревожный голосок продолжал нашептывать мне, что это не может длиться долго. Мы застряли в тех странных днях между Рождеством и Новым годом, когда время кажется до странности застывшим. Личный оазис, когда работа и рутина отложены в сторону, когда жизнь допускает временную апатию, которая не исчезнет, пока на календаре не появится январь. А пока этого не произошло, я была готова унестись на волне чувств, которые были такими новыми и полными надежды, что наполняли голову мыслями о совершенно новом грядущем годе.
Глава 11
Январь
Свернувшись калачиком, я сидела на диване рядом с Беном. Был день Нового года, и в воздухе витало ощущение последнего дня отпуска, из которого ты совсем не хочешь возвращаться. Нас обоих одолевала сонливость, потому что мы бодрствовали не один час до того момента, когда один год сменился другим. Думаю, мы оба не хотели, чтобы эта ночь заканчивалась.
Когда приблизилась полночь, Бен достал бутылку шампанского и два бокала, и, вооружившись теплым одеялом, мы отважились выйти в прохладную декабрьскую ночь, чтобы встретить Новый год и посмотреть фейерверки. Бен взял меня за руку и повел по извилистой тропке между тропическими деревьями в своем саду, пробираясь по едва заметной под нависающими ветками дорожке, которая ускользнула от моего внимания во время прежних моих прогулок. Я сомневалась, что мы увидим хотя бы кусочек чернильного неба, такая густая была листва. Но этот сад, как и его владелец, хранил тайны, которые мне еще предстояло узнать.
Бен замедлил шаг и посмотрел на меня через плечо.
– Закрой глаза, – велел он.
Земля была скользкой и подмороженной, и мы оба поскальзывались на дорожке, но я сделала, как он просил. Потому что доверяла ему. Полностью. И я до сих пор думаю, что он не осознавал в полной мере, насколько это было для меня сложно.
– Не открываешь? – спросил Бен, останавливаясь и кладя руки мне на плечи.
Я уже собралась ответить, но он заглушил мои слова неожиданным поцелуем, который получился гораздо крепче и продолжительнее, чем Бен, наверное, намеревался.
Когда мы оторвались друг от друга, он немного задыхался.
– Хорошо, можешь теперь открыть.
Сначала я увидела только огоньки, множество чайных свечей, наполняющих пространство мерцающим светом. В глубине тропического сада был устроен скрытый оазис. Тут была сооружена маленькая низкая платформа, на которой стояла изогнутая скамья, заваленная грудой подушек. По кругу над платформой, на манер спутников на орбите, Бен развесил стеклянные емкости, в каждой из которых мерцала чайная свеча.
– Я подумал, что на улице свечи не опасны, – сказал он, встал рядом со мной и, обняв за талию, привлек к себе.
Бен приложил столько усилий, чтобы создать это волшебное место, что было бы неблагодарностью указывать, что кольцо свечей в заросшем деревьями пространстве было не самым разумным решением. Но несмотря на мои периодически повторяющиеся ночные кошмары о пожаре, сейчас я страха не чувствовала. Потому что была с Беном. Впервые за все время своей взрослой жизни я поняла, что значит чувствовать себя в полной безопасности.
Я повернулась в его руках и подняла к нему лицо. Обычно ему только и требовалось такое приглашение. Но не в этот раз. Он лишь крепче обнял меня, прижимая к себе, как будто существовала опасность, что я могу исчезнуть в любой момент. Печаль, почти сожаление туманило его глаза, и их выражение меня напугало. Теребя густые волосы на затылке Бена, я пригнула его голову, чтобы получить свой поцелуй. Его глаза закрылись, когда наши губы соприкоснулись, но воспоминание о выражении в них осталось со мной.
Мы подождали фейерверков с ближайшей площадки, согреваемые мощным уличным обогревателем и шампанским. Бен укутал нас в толстый клетчатый плед, и мы уютно устроились под ним, дожидаясь, когда в полночь пробьют часы. Большей близости у нас не было, потому что несмотря на несомненное взаимное притяжение, мы еще не перешли финальной черты.
Последние четыре вечера заканчивались тем, что Бен продолжительно целовал меня у входа в мою квартиру. Но даже когда я оставляла дверь открытой и оглядывалась на него с таким выражением лица, что даже слепой его понял бы, Бен все равно не делал попыток последовать за мной. Он, а не я, сдерживался, и я не знала почему. Следует признать, что в последний раз я увлеклась кем-то довольно давно, но не настолько давно, чтобы не узнать признаков влечения Бена ко мне. Когда мы расставались у моей двери, нас обоих охватывала дрожь, дыхание становилось прерывистым, и прижимавшееся ко мне тело Бена хранило мало секретов. Я лишь предполагала, что он думает, будто я не готова перейти на новый уровень отношений. Но, по правде говоря, я была настолько готова, что даже стыдно.
