Он сделал глоток из своей кружки, и я постаралась не следить за движением мышц его рук, плеч и спины, когда он поставил ее рядом с моей. Полуодетый Бен очень отвлекал внимание, хотя приятно было проснуться и увидеть такое зрелище.
– Вообще-то, на эту мысль меня навело кое-что сказанное вчера вечером тобою.
Он ободряюще посмотрел на меня, словно этого было достаточно, чтобы догадаться, что он имел в виду.
– Этой подсказки мне мало.
Бен встал, и я нашла смену вида в равной мере привлекательной. Темная мягкая поросль на груди спускалась вниз очень интересной стрелкой, пока не исчезала за поясом джинсов. Чтобы вернуть взгляд к лицу Бена, мне потребовалось серьезное усилие.
– Это произошло, когда мы говорили о последних желаниях, с которыми я помогал, и ты спросила, какое у меня желание.
Я на удивление покраснела, точно так же, как вспыхнула, когда эта тема возникла накануне вечером.
«Ну, есть одна вещь, которую мне хотелось бы осуществить». Он понизил голос. «Кое-что, о чем я думал и мечтал и полагал, что очень давно это перерос». Мое смущение, которое, признаюсь, было немного смешным для женщины моего возраста, похоже, очаровало его. «Но я надеюсь, что мы очень скоро сможем поставить галочку напротив этого пункта». В его глазах читался вопрос, а в моих – ответ.
Но когда я спросила, есть ли что-то еще, что он хотел бы сделать, что-нибудь чуть менее из категории «только для взрослых», или где-нибудь побывать, Бен лишь пожал плечами. «Да на самом деле никуда я не хочу, мне здесь нравится». Именно это я и хотела услышать. Только вот теперь, похоже, за ночь он пересмотрел свой ответ.
– Есть одно место, куда мы регулярно ездили на отдых, когда я был ребенком. Это очень отдаленный район на побережье Уэльса. Я часто думал съездить туда.
– Ты должен это сделать, – сказала я, подтягивая одеяло повыше, чтобы прикрыть грудь, которая казалась мне очень оголенной в моем тонком ночном лифчике.
– Я надеялся, что ты так и скажешь, потому что я нашел это место через интернет и сделал пару звонков, пока ты спала, и мы можем поехать туда на несколько дней.
Как же рано встал Бен?
– Мы обязательно должны это сделать, – согласилась я. – Когда?
– Сегодня, – ответил он, широко улыбаясь.
Мы были абсолютно непохожи друг на друга. Он смелый, я – трусиха; он оптимист, я – нет; он действовал под влиянием момента, а я планировала и расписывала каждую деталь своей жизни. Мы словно находились на развилке дороги, где Бен олицетворял «сейчас», а Софи – «потом». Я мгновенно поняла, по какой хочу пойти дорожке.
– Хорошо, – порывисто сказала я. – Ты пока выйди, я приму душ, и мы можем ехать.
Это было долгое путешествие, но я за руль не садилась, и теперь я лучше поняла, почему. Столько, сколько можно, Бен хотел водить машину сам. Разумеется, причиной тому могли стать и те несколько случаев, когда Бен видел мои попытки припарковать его автомобиль.
Оказалось удивительно легко бросить все, повинуясь импульсу, и решиться на отпуск. Это помогло мне осознать преимущество свободной профессии, которым я редко пользовалась. Бен, казалось, слегка изумился, когда я призналась, что это будет первый за много лет отпуск – краткий или какой-то другой. На одну или две миллисекунды я задумалась, сколько раз он ездил куда-то с Холли, а потом выбросила ее из головы.
Подчиняясь возникшему в последнюю минуту приступу совестливости, я положила в сумку свой ноутбук, мало ли, одолеет желание поработать. Но когда я подошла к счастливому и умиротворенному Бену, который ждал меня у открытой дверцы автомобиля, я точно поняла, что ноутбук так и пролежит в своем футляре.
На всем протяжении пути мы не говорили о болезни Бена, и я не возражала, потому что накануне мы не говорили ни о чем другом. Вместо этого мы болтали о каникулах в детстве, и на сей раз я поймала себя на том, что говорю о Скотте, не переживая автоматически ту жуткую ночь, когда мы его потеряли. Братьев или сестер у Бена не было, и поэтому, наверное, он так подробно расспрашивал о моем брате. Или, может, он умело заставлял меня заново пересмотреть мое прошлое и понять, что есть тысяча воспоминаний, к которым я могу обратиться, не чувствуя печали.
Мы остановились пообедать в маленьком пабе, и хотя Бен слегка прихрамывал, выйдя из машины, я ничего не сказала. Если бы ему нужна была сиделка, он нанял бы ее, а мысли, которые возникли у меня, когда он обнял меня за талию, вытеснили все размышления об уходе за больным. Я нарочно не стала дотошно расспрашивать Бена о коттедже, который он для нас снял. Я только знала, что он в отдаленном районе и практически на пляже, и что там есть открытый камин, такой большой, что в нем можно встать во весь рост. Я сомневалась, что это верно для тридцатидвухлетнего Бена, как это было в его двенадцать лет, но я была рада подождать, чтобы узнать это.
Уже стало темнеть, когда Бен свернул с автострады на узкую дорогу.
– Рядом с коттеджем не найдешь магазинов или ресторанов. Он довольно уединенный. – Бен тревожился, как будто это могло меня беспокоить, но я только широко улыбнулась. Это звучало для меня как идиллия. – Если я правильно помню, не так далеко отсюда есть большой магазин, поэтому мы можем заехать туда и купить продукты.
Через несколько минут Бен въехал на парковку круглосуточного магазина. На стоянке для сотрудников мы увидели одинокую машину, но, помимо нее, наш автомобиль был единственным. Бен выключил двигатель, и мы оба уставились в лобовое стекло на маленький магазин.
– Это он? – спросила я, разглядывая в вечернем свете фасад магазинчика.
– Клянусь, он был больше, – сказал Бен, беря меня за руку и ведя по бетонной площадке ко входу.
– Вещи всегда кажутся меньше, когда ты становишься старше, – заметила я, а потом засмеялась, увидев искорку веселья в его глазах. Мы оба продолжали смеяться, войдя в магазин, над нашими головами звякнул старомодный колокольчик.
Бен держал корзину, и я беспорядочно бросала в нее коробки и пакеты, словно мы собирались прожить здесь несколько недель, а не дней. Мы без удержу смеялись, бродя взад-вперед среди полок, хотя понятия не имею, над чем. Нельзя сказать, что покупка продуктов настолько занимательна, но с Беном она казалась настоящим развлечением. В промежутках между смехом и подшучиванием друг над другом Бен неожиданно украдкой целовал меня.
– Белый хлеб или из непросеянной муки?
В ответ его губы встречались с моими.
– Какой хочешь.
Я видела, что сидевшая за старомодной кассой женщина средних лет наблюдала за нами со снисходительной улыбкой. Когда мы наконец подошли к кассе, у нас были две доверху набитые корзинки – Бен нес их обе, не позволив мне взять даже одну.
– Вы остановились неподалеку? – спросила явно словоохотливая продавщица, начав пробивать наши покупки. Впервые за много лет я увидела подобную процедуру, а не считывание кода.
