Бен назвал местонахождение коттеджа, и женщина кивнула.
– Чудесное местечко, хотя немного тихое и уединенное в это время года.
Бен нежно приобнял меня за талию.
– Звучит превосходно, – сказал он, одаривая меня быстрой улыбкой, от которой у меня дрогнули колени.
– Новобрачные, да? – спросила женщина.
Я была в перчатках, поэтому отсутствующее у меня кольцо не могло ни доказать, ни опровергнуть ее предположение. Рядом на прилавке лежала открытая книжка в мягкой обложке, которую она читала, когда мы вошли. Это был любовный роман, в котором «все они жили долго и счастливо», и я подозреваю, что женщина придумала для себя романтическую историю и о нас с Беном.
– Да. Это наш медовый месяц, – сказал Бен, и на мгновение я подумала, что он дразнит ее или меня, но потом увидела выражение его глаз и поняла, что он вполне серьезен. У меня все похолодело внутри.
– Ну, тогда вы должны взять вот это… от заведения, – сердечно сказала женщина, кладя в пакеты к нашим покупкам бутылку дешевого игристого белого вина.
Бен тепло поблагодарил ее, пока я краснела, совсем как невеста, которой она меня посчитала.
Замечательно, что Бен обладал хорошей памятью и еще лучшей способностью ориентироваться, потому что навигатор даже не видел ту узкую пыльную дорогу, на которую мы свернули. Посередине дороги беззастенчиво рос бурьян, и постепенно почва в колеях становилась все более песчаной.
– Мы почти приехали, – уверенно заявил Бен, cжимая мою руку.
Дорога была узкой и извилистой, ее ширины едва хватало для одного автомобиля, но вряд ли кто-то поехал бы нам навстречу: путь вел к единственному владению – нашему коттеджу. За последним крутым поворотом фары выхватили силуэт одноэтажного, обшитого деревом строения, стоявшего так близко к краю пляжа, что казалось, будто его омывает прибой.
Еще до того, как мы остановились, я поняла, что дом мне нравится. Он был старомодный и причудливый и походил скорее на иллюстрацию к детской книге сказок, чем на настоящее жилище. Фасад его был обращен к пляжу, а с дощатой террасы две невысокие ступеньки вели в крохотный садик, в котором песка было больше, чем травы. Несколько стоек штакетника, окружавшего коттедж, покосились или отсутствовали. И даже при этом он выглядел гостеприимно, как широко улыбающийся рот с запущенными зубами.
Как только я вышла из машины, насыщенный песчинками ветер ожег мои щеки. Я зарылась подбородком в воротник пальто, спасаясь от колючих прикосновений. Оконным рамам избежать их было труднее, и завитки отслаивающейся краски свисали с каждого подоконника, как перья после сражения подушками.
– Владелец говорил что-то о том, что он «потрепан непогодой», – извинился Бен, встав рядом и обнимая меня за плечи. – Думаю, у них не так много гостей в несезон.
Я повернулась и, засунув руку под расстегнутую куртку Бена, обняла его за талию, наслаждаясь теплом и мощью его тела.
– Именно таким я его помню, – заметил Бен. – Он кажется…
– Меньше? – предположила я.
– Я собирался сказать «более убогим», – поправил Бен, глядя поверх моей головы на коттедж. – Если тебе не понравится, всегда можем поискать где-нибудь гостиницу.
– Не надо ничего искать. По-моему, он чудесный. – Я развернулась к раскинувшемуся пляжу и быстро наступающему приливу, чуть видному в меркнувшем свете. – И посмотри, у нас, можно сказать, личный пляж и только наш океан.
Он крепко обнял меня и поцеловал в макушку.
– Думаю, на самом деле это море, но я тебя понял. Пока ты уверена, я согласен.
Приятно было видеть, как Бен волновался, чтобы все было абсолютно идеально. Он явно не понимал, что мог привезти меня в заброшенный сарай, и я пришла бы в такой же восторг. Наклонив голову, Бен мягко поцеловал меня в губы, и на его губах я почувствовала вкус соли, которую несла с собой морская пыль, и даже это казалось волнующим и необыкновенным.
– И кто такая эта новая оптимистичная Софи Уинтер? – поддел меня Бен, нежно покусывая мою нижнюю губу. Я поежилась, но не от холода.
– Совершенно не представляю, – честно ответила я. – Но она мне, пожалуй, нравится.
Бен настоял, чтобы перенести оба наших чемодана, хотя мне удалось-таки отнять у него один из тяжелых пакетов с продуктами. После недолгого колебания он отдал его, и я вдруг как бы увидела, насколько тяжелым будет для него будущее. Бену нелегко будет признать бунт своих мышц, когда однажды они откажутся повиноваться его командам. Но, возможно, это новое лекарство сумеет этому помешать. Не связывай все свои надежды с чудом, Софи, молча предостерег меня Скотт. Я раздраженно покачала головой, отмахиваясь от его слов, как от назойливо жужжащего насекомого. Скотт не имел права здесь находиться. Эти дни принадлежали Бену и мне, и ничто их не испортит.
Первый этаж коттеджа представлял собой, по сути, одно большое помещение с кухней маленького, но абсолютно достаточного размера. Мебель была в основном деревянной и простоватой, отчего все это место немного напоминало жилье первопроходцев Дикого Запада. Один большой диван был застлан покрывалом с ярким ацтекским узором, и я уже представляла, как мы будет вместе лежать здесь обнявшись. Главное место в комнате занимал камин, так хорошо запомнившийся Бену, и я с удовольствием увидела щедрую груду поленьев рядом с громадной топкой.
– По крайней мере, мы не замерзнем, – заметила я, немного дрожа от прохладного февральского воздуха, который последовал за нами с пляжа.
– Позволь мне провести для тебя экскурсию по дому, а потом я разожгу огонь, – пообещал Бен.
Мы сложили продукты на кухне, и, взяв за руку, он повел меня к узкому коридору.
– Ванная комната в конце коридора, но сначала я покажу тебе спальни.
Я кивнула, и внутри у меня все затрепетало. Смущаясь, я почувствовала, как внезапно вспотели мои ладони, и очень понадеялась, что Бен не обратил на это внимания.
– Это самая маленькая спальня, – сказал он, остановившись перед дощатой, в деревенском стиле, дверью. – В ней я спал ребенком. – Я улыбнулась, но из-за внезапной нервозности улыбка получилась неестественной, как будто не по размеру моих губ. Бен взял меня за второю руку, с участием глядя мне в лицо. – Я снова с радостью посплю в этой комнате, если ты не чувствуешь себя готовой к… чему-то большему, – мягко проговорил он.
Мои глаза расширились, и я покачала головой, но Бен уже взялся за черную железную задвижку.
– Я прекрасно здесь устроюсь, – заверил он, нажав на ручку, дверь приоткрылась, и я увидела бойлер, гладильную доску и швабру.
Не помню, кто из нас засмеялся первым, но, начав, остановиться мы уже не могли. Когда я уже смахивала выступившие от смеха слезы, ошибка Бена сгладила всю неловкость.
– Ты уверен? Потому что мне она кажется немного тесноватой, – отозвалась я, еще посмеиваясь. Давно уже я не смеялась так долго и сильно над тем, что, вероятно, того не заслуживало.
