Переехав сюда, я постоянно собирался рассказать тебе, что был в автомобиле, в который врезался Скотт. Но найти мужество сделать это оказалось гораздо труднее, чем я думал. Не знаю, сколько раз я почти стучался в твою дверь, но в последний момент отступал. А потом, в октябре прошлого года, я сказал себе, что наконец сделаю это. Да только когда я приехал туда, в квартире под тобой устроили вечеринку. Я несколько часов просидел в машине, дожидаясь, пока стихнет шум, но постепенно стало слишком поздно, поэтому я сдался и поехал. Что-то заставило меня глянуть в зеркало заднего вида, и я увидел языки пламени. Ну… остальное ты знаешь.
Я думал, что достаточно будет оставаться твоим другом, но вскоре понял, что хочу гораздо большего. Мне следовало исчезнуть из твоей жизни, потому что я понимал: меньше всего на свете ты захочешь близости с человеком, который помог разрушить твою жизнь. Но к тому моменту было слишком поздно, потому что я уже полюбил тебя. Полюбил в ту первую ночь.
Если бы я мог изменить прошлое, я бы это сделал: никогда не пошел бы на ту вечеринку, никогда не сел бы в тот автомобиль, и Скотт никогда не ехал бы на том мотоцикле. Но чего я не хотел бы изменить, так это моей любви к тебе. Потому что ты спасла меня в гораздо большей степени, чем я – тебя в ночь пожара. Я смогу спокойно умереть, зная, что ты меня любишь. Я просто не смогу жить, зная, что ты не любишь меня.
Мне бы хотелось, чтобы все у нас было по-другому. Мне столько хотелось бы тебе подарить: кольцо, обещание будущего, мое имя. Но я не могу. И это печалит меня больше всего остального. Я разорвал распоряжение, потому что если есть хоть малейшая возможность примириться с тобой, я хочу ее иметь.
Я собираюсь попросить одну из медсестер отправить тебе это письмо, если что-то случится и я не смогу отправить его сам. Я понимаю, возможно, я напрасно надеюсь, что после этого письма твои чувства изменятся, но я собираюсь бороться за жизнь столько, сколько потребуется, чтобы узнать, что ты меня простила.
Я люблю тебя, Софи, и всегда буду любить.
Бен. Целую.
В следующие двое суток у Бена перебывало много посетителей, но он никого не видел. Приехала, а потом уехала Карла; Элис, Генри, Чарли и Жаклин приходили, а потом ушли. Даже Джулия и Гэри заехали, хотя, возможно, скорее увидеть меня, а не Бена. Все они пытались убедить меня поехать домой и немного отдохнуть, но я лишь улыбалась и качала головой. Когда-то я отказывалась даже приближаться к больнице, теперь я отказывалась ее покидать.
Я была там, когда врачи решили, что антибиотики наконец подавляют инфекцию; я была там, когда они увезли его в операционную, чтобы вынуть трубку из горла, и все еще находилась там, когда его привезли назад.
А когда он наконец пришел в себя, когда поднял голову и обвел взглядом палату, ища меня, я была там.
Потому что мое место было рядом с Беном.
Глава 20
Сентябрь
Хотя я включила кондиционер в машине на максимум, в салоне все равно было жарко. Держа одной рукой руль, другой я оттянула вырез своей блузки без рукавов, чтобы хоть немного освежиться.
Я повернулась к Бену на пассажирском месте.
– Только не пытайся заглянуть за вырез, – поддразнила я.
Он не ответил, но ему и не нужно было. Он откровенно заглядывал.
Путь был длинным, и ноги у меня устали и затекли. Я подумала, как же Бен сумел без жалоб проделать это в феврале, когда мы впервые ехали в это место. Теперь Бен вообще не водил машину. Перестал пару месяцев назад, и я знала, как ему, вероятно, тяжело было, когда он без слов протянул мне ключи после той последней поездки.
– Только постарайся не слишком ее царапать, – только и сказал он, а затем улыбнулся, когда я высунула в ответ язык. – Очень взрослый ответ, миссис Стивенс.
И я улыбнулась, как улыбалась всякий раз, когда слышала свою новую фамилию.
Слегка повернув левую руку, но не убирая ее с руля, я посмотрела на колечко с бриллиантами на безымянном пальце. Камни заиграли в лучах сентябрьского солнца, бьющего в лобовое стекло, и наполнили салон танцующими бликами. Я с улыбкой повернулась к Бену, вспоминая вечер, когда он неожиданно надел мне на палец это кольцо. Я и сама его выбрала бы, имей я банковский счет повнушительнее.
– Тебе не нужно было покупать мне кольцо, – запротестовала я, уже настолько влюбившись в него, что не собиралась никогда с ним расставаться.
Он не спеша и очень крепко поцеловал меня.
– Ну, я подумал, что один из нас должен это сделать, – пошутил он, прижимая меня к себе с легким укоризненным возгласом. – До сих пор не могу поверить, что ты сделала мне предложение, но даже не купила мне кольца.
Я прижалась к его шее, чтобы скрыть внезапный румянец.
– До сих пор не могу поверить, что я сделала предложение.
Его смешок передался через его грудную клетку мне.
– Думаю, и в отделении никто не мог поверить.
Я это не планировала, и все же, когда слова оформились и слетели с моих губ, я нисколько не сомневалась, что принимаю самое лучшее в своей жизни решение. Врачи только что сообщили Бену, что выпишут его на следующий день и что тогда он сможет возобновить прием экспериментального лекарства. Этот момент показался мне как нельзя более подходящим, чтобы принять и отпраздновать будущее.
– Большинство людей просто пошли бы и купили бутылку шампанского, – сказал Бен, поднося к губам мою руку с этой новой бриллиантовой полоской и целуя меня в ладонь.
– Я не большинство.
Его взгляд смягчился, и внезапно появилось новое любимое воспоминание, которое я буду беречь до конца своих дней.
– Да, ты не большинство.
* * *
Мы всегда говорили, что вернемся на этот пляж летом, и какое-то время я волновалась, что самочувствие не позволит Бену это сделать или мы затянем с бронированием, и коттедж уже снимут на все время. Но поскольку мы прождали до сентября, коттедж, к счастью, оказался свободен и был в нашем распоряжении столько, сколько мы пожелаем.
На этот раз я позвонила владельцу и сняла коттедж. Речь Бена пострадала от интубации, о возможности чего предупреждали врачи. Я по-прежнему без труда его понимала, так же, как и Карла и несколько других близких друзей. «Потому что мы слушаем сердцем», – напомнила я Карле, процитировав ее же слова. Она улыбнулась сквозь слезы. Однако невозможно было не заметить, что на протяжении лета Бен предпочитал говорить все реже.
Август выдался непривычно темным и мрачным, но в сентябре погода круто переменилась, и хотя вечера стали прохладнее, дни до сих пор были полны тепла и солнечного света.
– Скоро поворот к тому магазину, – сказала я, вглядываясь в экран навигатора, которым Бену уже не нужно было пользоваться в нашем последнем путешествии.
