– Вы пришли по правильному адресу, но Софи с семьей уехала в Непал, они увлекаются горным туризмом. Телефонной связи с ними практически нет, только ждать, пока вернутся. Я Лейси Ричардс, присматриваю за домом, вернее… – она кивнула на дверь, – …за Беллой.
– И когда Софи вернется?
– Через несколько дней.
– Не могли бы вы передать ей мою визитку и попросить сразу позвонить?
– Конечно.
Энджи поблагодарила Лейси и направилась к машине, когда сзади из туманной мглы донеслось:
– Может, я могу чем-то быть полезной? Я тоже училась в Университете Виктории.
Охваченная надеждой, Энджи поспешила обратно под козырек – начинался дождь – и достала фотографию:
– Вы не знаете, кто эта девушка?
– Это Жасмин, – не задумываясь, ответила Лейси и вскинула глаза на Энджи. – Так вы из-за нее приехали? Она пропала спустя год после того, как была сделана эта фотография. Якобы утонула в реке Наамиш, хотя слухи ходили разные.
– Например?
– Значит, дело в Жасмин?
– Да, в тех краях недавно обнаружили останки, и тесты подтвердили, что это она. Бабушка Жасмин попросила меня составить картину последних месяцев и дней внучки перед несчастным случаем. Я надеялась, Софи мне что-нибудь расскажет.
– Ого, – с уважением отозвалась Лейси и замолчала, всматриваясь в снимок. Собака в доме перестала лаять, будто прислушиваясь к разговору. Над водой разносилась тягучая сирена маяка. Вместе с туманом с моря наползал мрак, заворачивая город в плотный плащ из холодной влаги и окружая уличные фонари призрачными светящимися ореолами.
– А какие слухи ходили? – осторожно спросила Энджи.
Не отрывая взгляда от улыбающегося лица Жасмин, Лейси ответила:
– Да как обычно, когда люди пропадают без следа. Что она инсценировала собственную смерть, а сама уехала на юг, перешла мексиканскую границу и ее якобы видели в Пуэрто-Вальярте. Кто-то даже утверждал, что встретил Жасмин в Оахаке, где она якобы жила с каким-то мужчиной… – Лейси подняла голову. – А где нашли останки?
– Возле реки, в мелкой могиле, куда тело, видимо, вынесло во время паводка.
– И все это время люди думали, что она погналась за легкой жизнью. А она лежала там…
– Неужели были причины для таких сплетен? – спросила Энджи. – Жасмин Гулати хотела от кого-то скрыться?
– Я никогда не верила слухам, – отрезала Лейси. – Это всего лишь способ заполнить пустоту. Человеческий разум не желает мириться с вопросами без ответа и пытается заполнить лакуны чем угодно, даже самыми невероятными версиями. Вот почему так важно узнать правду, даже самую страшную, понимаете?
Энджи понимала, еще как.
– А вы хорошо знали Жасмин?
Лейси пожала плечами:
– Да как все. Жасмин, когда хотела, была само очарование, но умела держать на расстоянии. Хотя Софи с ней дружила, и Миа тоже, – она кивнула на снимок. – Три amigas, как мы их называли.
– Миа Смит по-прежнему живет в Виктории?
– Она теперь Миа Монро. Да, живет здесь, у нее бутик возле Чайнатауна, называется «Белое свечение». Изучала юриспруденцию, а занялась дизайном одежды. Бывает же.
Энджи поблагодарила Лейси и напомнила передать Софи связаться с ней по возвращении.
– Да, вот еще что, – вспомнила Лейси, когда Энджи уже шла к машине. – Миа и Жасмин поссорились перед той экскурсией на реку. Я только что вспомнила. Столько лет об этом не думала…
– И сильно поссорились?
– Насмерть разругались. Им и раньше случалось поцапаться, но тут они даже общаться перестали.
Глава 18
Мэддокс налил кипятка, следя, чтобы струя попадала на чайный пакетик, и поставил кружку перед Хольгерсеном: этот чудила заявился к нему на яхту в половине девятого вечера. Мэддокс, только что вернувшийся с полицейского семинара, едва успел принять душ и налить себе виски, собираясь полистать кое-какие дела, когда в дверь каюты постучал незваный гость.
– Спасибо, – проговорил Хольгерсен и начал как заведенный макать пакетик зеленого чая в кружку, чтобы ускорить процесс.
Снаружи шел дождь и дул порывистый ветер, старая шхуна покачивалась на волнах, отчего плясали подвесные фонари. На диване посапывал Джек-О.
– Точно не хочешь ничего покрепче? – спросил Мэддокс, беря свой бокал. – А то вот есть хороший виски.
– Не, я два пива в «Свинье» выдул…
Мэддокс уселся напротив Хольгерсена.
– Так что привело тебя в такую даль, в марину?
Кьель глубоко вздохнул и начал:
– Иисусе, босс, чего вы от меня хотите-то? Чего вы ищете в Харви Лео? – Хольгерсен уставился в глаза Мэддоксу: – Какую игру, блин, вы со мной затеяли?
– Значит, ты что-то заметил?
Хольгерсен отвел глаза, думая о том, что не давало ему покоя.
– О’кей. Короче, может быть, Лео проявляет повышенный интерес к некоторым старым делам.
Пульс у Мэддокса участился.
– В каком смысле – повышенный? – спросил он.
Хольгерсен поставил чашку на блюдце, немного расплескав чай.
– Вы мне скажете наконец, что конкретно вы ищете?
– Расскажи поподробнее, Хольгерсен. Что вдруг заинтересовало Лео?
Кьель, старательно вычищая языком между зубами, медленно заговорил:
– В первый день он пытался прибрать к рукам дела мертвых наркоманов – ну там, бездомных чуть ли не подростков, которые двинули кони с передоза или от холода, однако обстоятельства смерти признаны подозрительными.
– Жертвы все женского пола?
– Нет, несколько парней тоже есть.
– И Лео ставит эти висяки на расследование в первую очередь?
– Наоборот, он их чуть не в корзину порывался складывать. Кричит, что дела безнадежные и вообще потеря нашего драгоценного времени. – Хольгерсен поднес кружку ко рту и сделал глоток. – Лео считает, что из-за свиновода Пиктона, убивавшего проституток в ванкуверском Ист-Сайде, теперь всех пропавших или кем-то пришитых уличных полиция автоматически записывает в жертвы серийных маньяков. Он считает, мы палим из пушки по воробьям и зря тратим время и силы.
Мэддокс не сводил глаз с Хольгерсена:
– Лео так и сказал?!
Молодой детектив заерзал на сиденье.
– Босс, дайте я скажу начистоту. Мне это, знаете ли, как-то не по нутру. Шпионить за другим копом совсем не прикалывает. Вам придется мне сказать что происходит, или я не стану делиться своими открытиями, будто дерьмом кого мазать. Вы не Маккарти, и тут у нас не «охота на ведьм». Компромату наскрести-то на каждого можно, если постараться. Может, у вас к Лео шкурный интересец за то, что он подставил Паллорино!
