– Так как дела-то твои? – спросил детектив, отправляя в рот ложку коричневого риса с кудрявой капустой, яйцом, шрирачей и китайской капустой. – Завалил тебя Брикстон работой в «Прибрежных»-то?
Энджи, жуя круассан, разглядывала Хольгерсена. Его взгляд метался по залу, направленный куда угодно, только не ей в глаза. Хольгерсен что-то скрывал. Или же заведен сильнее обычного от переизбытка кофеина и никотина и недостатка сна.
– Да, – проглотив круассан, Паллорино взялась за кофе, – работы масса.
Она осторожно сделала глоток, с удовольствием ощутив терпкий вкус и аромат хорошего кофе средней прожарки.
– И над чем сейчас работаешь? Кстати, красивое кольцо у тебя на шее, Паллорино.
– Тебя Мэддокс прислал проверить, как у меня дела? – с подозрением спросила Энджи.
Кьель Хольгерсен впервые поглядел ей в глаза.
– С чего ему меня присылать? Ты с ним уже не встречаешься, что ли?
Туше́.
Хольгерсен ждал.
Поразмыслив, Энджи решила, что Мэддоксу лучше быть в курсе ее дел, чем волноваться, что она совсем на мели. Ей было приятно, что Мэддокс думает о ней и даже послал этого чудилу разведать, что да как.
– Я взялась за дело «девушки во мху». Слышал про скелет, который нашел грибник в районе Наамиш?
Хольгерсен замер с раздутыми щеками, перестав жевать, и отложил вилку и нож:
– Да ладно?
– Останки принадлежат Жасмин Гулати, внучке бывшей судьи верховного суда Джилли Монеган. По заключению коронера, смерть наступила от утопления в результате несчастного случая, но судья хочет, чтобы я восстановила последние месяцы жизни Гулати перед трагедией и ответила на некоторые вопросы.
– Черт! Реально, ты не врешь?!
Энджи фыркнула и запихнула в рот остатки круассана, непонятно когда успев проголодаться. Ей не терпелось поехать в Порт-Феррис трясти подозреваемых.
– Так что вот так, – добавила она, проглотив круассан и запив его кофе. – Будешь докладывать Мэддоксу, скажи – поехала в Порт-Феррис.
– Ладно, угадала. Босс спросил, давно ли я тебя видел, а я ответил, что мне нетрудно и заехать. Но у меня к тебе и свои вопросы имеются – по одному старому изнасилованию. Двумя камушками одну птичку, короче.
– Двух птичек одним камнем.
– Что?
– Пословица такая – убить двух птиц одним камнем.
– А, ну, как скажешь. – Хольгерсен вынул из куртки фотографию и придвинул Энджи: – Помнишь ее?
Взяв снимок, Паллорино сразу ответила:
– Молли Коллинз. Девочка из неполной семьи, мать имеет приводы. Ушла из дома после ссоры с матерью в сентябре две тысячи пятнадцатого. Хотела купить наркоты у своего дилера на ближайшей бензозаправке, а очнулась с сотрясением мозга посреди дороги в районе гавани в четыре утра. Над ней зверски надругались.
Хольгерсен задрал брови:
– Ты что, помнишь даты и лица из каждого расследования?
– Лучше бы я не помнила.
– Насильника так и не задержали, – напомнил Хольгерсен.
Паллорино помрачнела.
– Да, – тихо подтвердила она, глядя на фотографию Молли Коллинз. – Личность установить не удалось. В момент нападения Коллинз была на приходе и почти ничего не помнила, когда очухалась. Единственное, что она сказала, – что насильник был огромный мужик в комбинезоне с неизвестным логотипом на нагрудном кармане. Он проезжал мимо на белом фургоне с таким же логотипом на боку. Ее изнасиловали в фургоне, и когда преступник сел за руль и поехал, Молли как-то удалось открыть задние дверцы и выпасть на дорогу. Полгода спустя после изнасилования Коллинз нашли мертвой – передоз. – Энджи помолчала. – Ну, и какие у тебя вопросы?
– В декабре Аннелиза Йенсен пропала якобы из университетского кампуса.
– В смысле – якобы? Там ее видели в последний раз.
– Вчера в управление позвонил один чувак и заявил, что видел Йенсен на остановке около трех утра…
Энджи превратилась в слух.
– Но жена от него все равно ушла, – закончил Хольгерсен, – и он нам позвонил, потому что та картина до сих пор стоит у него перед глазами. Совесть замучила – считает, что если бы он сразу позвонил, мы бы давно нашли Йенсен. Может, даже живой.
– Блин, неужели это все правда?.. Значит, ты считаешь, что исчезновение Аннелизы Йенсен и нападение на Молли Коллинз связаны между собой?
Хольгерсен выскреб последние крошки из своей «тарелки ниндзя» и отправил в рот.
– Может, и связаны, – невнятно произнес он. – Раз у нас и там, и тут белый фургон-«Мерседес».
– Да белые «мерсы» службы доставки на каждом углу, Хольгерсен!
– Известен и еще один случай – на материке, в ноябре две тысячи второго. Молодая женщина пропала в центре Ист-Сайда. Оказавшаяся рядом соцработница вроде бы видела, как та садилась в белый грузовой «Мерседес» с логотипом. А в две тысячи девятом пропала молодая женщина возле Блейна, штат Вашингтон. Ее машина сломалась на шоссе, и, по рабочей версии, она, видимо, остановила кого-то помочь, и ее похитили. Пропала с концами, не нашли. Обращались к населению, копы раздавали флаеры на дорогах, постеры висели и с американской, и с канадской стороны. Наконец какой-то водила, который регулярно ездил через границу, позвонил и заявил, что видел и сломавшуюся машину, и женщину, когда рядом остановился белый фургон. Сам водила, видя такое дело, останавливаться не стал, решив, что проблема решена. Фургон был «Мерседес» с графическим логотипом на боку и вроде бы с номерами Британской Колумбии.
Энджи неотрывно смотрела на Хольгерсена, чувствуя, как внутри поднимается знакомая горячая волна.
– Маньяк? – сказала она.
– Может быть.
– Как ты узнал, что в этих делах тоже фигурировал белый «Мерседес»?
– Отдал информацию по Йенсен нашему аналитику. Белый фургон выскочил как общая деталь. Черт знает на что способны сейчас компьютеры!
– У вас появился аналитик?
– Босс привел, чтобы помочь нам копаться в висяках. Дело Йенсен лежало сверху в той коробке, которую я открыл первой.
– Мэддокс посадил тебя на висяки?!
– Новое направление, или как-то так. В рамках отдела особо тяжких. Сформировал из меня и Лео отдельное маленькое подразделение перелопачивать целую гору нераскрытого дерьма. Директива поступила с самого верха. Уже и бабла на это выделили, хотят повысить раскрываемость. Отец Аннелизы Йенсен давит на нового мэра. У папаши Йенсена есть чем надавить…
– Да, деньги – это главное. А те, кто без богатых папаш, пошли на фиг. Непонятно только, зачем ты мне все это рассказываешь. Ну, помимо того, что это хороший предлог заехать в гости.
«И напомнить мне, что я уже не работаю в полиции».
