Энджи всматривалась в его лицо.
– Да, но Жасмин вы лично видели до ее исчезновения!
– Враки.
Энджи достала из нагрудного кармана скриншот, где молодые Бадж и Джейкоби стоят у барной стойки.
– Вы были в «Крюке и промахе» в тот вечер, когда там собирались Жасмин и другие туристки.
Бадж уставился на снимок. Лоб его пошел глубокими морщинами.
– Где вы это взяли, черт побери?
– Из материала, отснятого Рейчел Харт для документального фильма. Вот вы, а вот Дарнелл Джейкоби. Вы оба стали свидетелями того, как Жасмин Гулати сцепилась с Уоллесом Кармана и близнецами Толлетами.
– Ну, допустим, я ее видел, но я в тот вечер здорово набрался. Весь город гулял, когда команда Робби Толлета начала побеждать. Я почти ничего не помню.
Энджи выпрямилась и огляделась вокруг:
– Я гляжу, вы живете очень близко от того места, где был лагерь тех туристок двадцать четыре года назад. Вы видели на реке участниц рыбалки?
Бадж покачал головой.
– Но жили вы тогда здесь?
– Да. Когда утонула моя жена, я перебрался сюда. Работал на лесозаготовках.
– Мне очень жаль вашу жену.
Харгривс кивнул.
– Бадж, можно спросить, при каких обстоятельствах она погибла?
Краем глаза Энджи видела, как напряглась Клэр.
– Утонула она.
– Вы уже говорили. А как это случилось?
Клэр начала нервно ходить перед крыльцом. Энджи, не обращая на нее внимания, не сводила взгляд с Баджа: налитые кровью глаза точно видели перед собой что-то далекое. Харгривс с силой потер лоб, будто желая прогнать из головы хмель или стереть дурные воспоминания. Энджи стало жаль старика.
– Мы рыбачили на озере Лун недалеко отсюда из моей «Спратли».
– Это название лодки?
Бадж кивнул.
– Был вечер, мы отмечали выходные и, наверное, переусердствовали. Я… я не знаю, как это случилось. Я встал и размахнулся забросить крючок. Лодку качнуло, и жена вдруг исчезла. Всплеск – и все.
– То есть она выпала за борт?
Харгривс уставился на свои облепленные грязью сапоги.
– Да, – тихо отозвался он. – И камнем на дно. Все произошло просто мгновенно. Мы были без спасательных жилетов… – Он помолчал. – Уже темнело, а вода в озере черная, непрозрачная…
– Вы умеете плавать?
– Немного.
– Почему же вы не прыгнули за ней?
Клэр выразительно кашлянула, неодобрительно глядя на Энджи. Паллорино и бровью не повела.
– Я не смог. – Бадж долго сидел ссутулясь, затем поднял голову. Лицо его было искажено от эмоций. – Посмотрите на меня, – сказал он, разведя в стороны мозолистые руки. – Я казню себя каждый день. Заливаю совесть дьявольским пойлом в надежде однажды перепить и сдохнуть. Шесть банок пива плюс бутыль виски почти каждый вечер, но до сих пор вот он я, жив и ковыляю. Я виноват. Я мог что-нибудь сделать. Но я был в хламину пьян и не решился лезть в воду. Я плохо соображал. Я бы тоже утонул, да и поделом! Надо было мне шагнуть за борт и пойти на дно вместе с ней… – Харгривс зарыдал, не скрываясь. Слезы струились по щекам, из горла исторгались громкие, безобразные, какие-то нечеловеческие звуки, пока старик корчился от душевной и телесной муки.
– Бадж, я вам очень сочувствую. – Нашарив в кармане бумажный платок, Паллорино протянула его Харгривсу.
Тот высморкался.
Ветер задувал сильнее, заставляя ели низко кланяться. С неба начали сыпаться крошечные снежинки. Клэр отошла к краю участка, оглядывая затянутое облаками небо и посматривая на часы.
– Как звали вашу жену, Бадж?
– Аризона. Мне это казалось длинно, и я звал ее Зоэ.
– Вы долго были женаты?
Он кивнул, снова высморкался и тихо выругался.
– Переехав в Порт-Феррис, мы хотели начать новую жизнь. Надеялись на перемены к лучшему, если станем жить на природе, ловить рыбу и охотиться. Зоэ уволилась с работы, чтобы я мог поступить на лесопилку.
– Почему вам понадобился новый старт?
Он тихо фыркнул:
– Проблемы в браке.
Энджи пристально смотрела на него.
– Серьезные?
Бадж пожал плечами:
– Достаточно серьезные, чтобы переехать.
Энджи соображала, не кроется ли тут мотив: вдруг Бадж подстроил несчастный случай или просто не препятствовал жене утонуть?
– А где вы жили до Порт-Ферриса?
– В Ричмонде, в Большом Ванкувере. Вели очень урбанизированную жизнь. Я вечно был в разъездах, меня подолгу не бывало дома…
– Да, на браке это сказывается не лучшим образом.
Клэр вернулась к крыльцу. Ее щеки пылали от гнева.
– Нам пора, – с нажимом сказала она. – Погода меняется, а нам еще к Акселю и в рощу.
Энджи приподняла ладонь.
– Еще минуту.
Клэр прищурилась. Паллорино кожей чувствовала исходящую от нее неприязнь.
– Да, – вздохнул Бадж. – И мы решились сменить обстановку. А я еще поклялся бросить пить. – Он презрительно фыркнул. – Вышло как раз наоборот.
– Вы когда-нибудь ходили в ту рощу до того, как нашлись останки Жасмин?
– В смысле?
– Ну, грибы вы в той стороне собирали? Или, может, просто гуляли? Там очень красиво, мох такой мягкий, пружинистый. Мирно, тихо…
До Харгривса наконец дошло.
– Вы хотите сказать, я все эти годы знал, что она там лежит? Или… Да вы что, ополоумели?! Типа, мне приспичило кому-то ее показать?
Энджи не отступала: Бадж был порядком пьян и расположен к откровенности.
– Отец констебля Джейкоби, старший сержант Хэнк Джейкоби, посодействовал, чтобы с вас сняли дополнительные обвинения, когда вы в пьяном виде устроили аварию.
– А это тут при чем?
– Значит, вы дружны с семейством Джейкоби?
Бадж Харгривс вскочил на ноги с такой быстротой, что Энджи отшатнулась, и наставил палец ей в лицо:
– А ну, убирайтесь отсюда! – Он повернулся к Клэр: – И ты тоже, двурушница Толлет! Не пойму, что за подставу ты затеяла, что притащила сюда эту бабу!
Энджи поднялась со своего пня. Бадж шагнул к ней, заставив отступить к самым перилам.
– Желаю вам никогда не узнать, что такое потерять любимого человека, – процедил он, обдавая перегаром лицо Эндж. – Единственная отдушина для меня спрятана на дне чертовой бутылки, а Джейкоби, отец и сын, просто хорошие люди. Хэнк знал, как я живу, и помог. Он поговорил с пострадавшими, рассказал им о горе, которое меня убивает, и они согласились не настаивать на обвинениях в оставлении места аварии. Мы не сделали ничего противозаконного, понятно? Меня все равно судили за пьянство за рулем, и я расплатился сполна – можете проверить, я свое отсидел. Это тавро выжжено у меня на сердце. – Бадж с размаху ударил себя в грудь кулаком, стоя с побагровевшим лицом и мокрыми глазами. – А Жасмин Гулати получила по заслугам. Эта распутница походя соблазняла женатых мужчин смеха ради, для самоутверждения, вот ее и настигла справедливая кара! А теперь убирайтесь с моей земли, не доводите до греха, а то приму вас за медведя, на фиг, и завалю ненароком из ружья!
