Приходилось отшучиваться и ссылаться на занятость, на строгого учителя, на серьезные планы и на кропотливую работу над собой. Мне нечего было с ними делить. Они не злились, не обижались и никак не демонстрировали прошлого пренебрежения. И мне даже драться было не за что. А я уже достаточно изменился, чтобы не портить сложившуюся ситуацию.
Я просто старался избегать непонятные ситуации. Менял маршруты, время своего появления на людях. Теперь меня со стопроцентной уверенностью могли увидеть только на контрольных точках. У комнаты, у столовой и у тренировочного зала.
Даже наставник с парнями едва услышали про мои проблемы, отнеслись, мягко говоря, несерьезно к моим словам. Теперь же после определенных действий со стороны осаждающих меня «неуклюжих девушек» и вовсе похохатывали от данной ситуации. Им даже кто-то денег подкинул за информацию про меня, они по дурости сказали, что помимо тренировок я очень люблю красивую музыку.
А я уже и спать нормально не могу. Нужно обязательно входить в состояние медитации, потому что под дверью кто-то начинал петь песни. И не то чтобы пели плохо, вовсе нет. Просто пели так, как будто поют рядом со мной и для меня, довольно громко и сильно. А если бы я вышел, наверняка бы завязался непринужденный разговор.
Стоящая рядом с дверью сакура, цветущая и имеющая за своими листьями не один десяток лет, вряд ли слышала столько песен с того момента, как была маленьким цветочком на дереве.
Потом стали подкидывать мне письма, надушенные духами. Честно, не читал ни одно, поняв, что это такое, складываю в отдельный герметичный пакет. Одно хорошо, в комнате пахнет хорошими дорогими духами.
Поняв мой замысел ходить каждый раз разными дорогами, дворец наполнился праздно шатающими девицами, которые шлялись в надежде, что я выйду на них. Последняя, вообще, бедная девушка, упала в обморок прямо передо мной. Не иначе как от счастья.
Поблагодарив неожиданного спасителя, проснувшись прямо у него на руках, девушка, принудительно накрыв своей рукой мою, дала почувствовать, как бьется ее сердце. Пообщавшись с ней еще немного и посадив на лавочку под присмотр подруг, я порекомендовал побольше отдыхать и побольше кушать и устремился прочь.
Сейчас меня практически невозможно подловить. Я быстро иду, заранее окидывая территорию взглядом. И оставляю взгляды, полные сожаления, позади. Передвигаясь подобным образом второй день, я испытывал полное чувство защищенности.
Проходя через здание школы, я услышал чей-то вскрик, а затем последовал взрыв, который вынес стекла из лаборатории на втором этаже. Чертыхнувшись, чтобы это была не очередная ловушка, устремился в окно с отсутствующими стеклами. Во время каникул здесь практически никого нет, а значит, возможно, там кому-нибудь нужна помощь.
Воспользовавшись силой, что дает бахир, и с разбегу оттолкнувшись от стены, взлетел словно белка вверх. Зацепившись за край окна, подтянулся и запрыгнул на подоконник. Но я не решался прыгнуть на пол, из помещения потянулся сильный белый дым, из-за которого ничего не было видно. Он отдавал неприятным химическим ароматом и щипал глаза.
– Эй, есть тут кто? – крикнул я в дым, сразу закашлявшись.
Едкий дым неприятным веществом упал на язык, заставляя кашлять и выплюнуть отраву. Сквозь дым пробивалось едва заметное синее пламя. Мне казалось, или кто-то все же стонал в проеме окна. Происходящее все меньше напоминало чей-то розыгрыш, к которым я привык за столь недолгое время.
Сняв рубаху и закрыв ей органы дыхания, я сформировал «доспех духа», мало ли, и бесстрашно спрыгнул вниз. Ноги нашли пол, и это не могло не радовать, я не упал вниз и могу продолжить поиск.
Я уже раньше заходил в лабораторию и примерно представлял, где нужно искать. Лабораторное оборудование стояло вдоль стен, примерно там же, где и горел маленький синий огонек. Значит, и люди должны быть рядом.
Медленно проходя вдоль стены, я пытался идти на звук кашля и стонов. Это получалось, но с трудом. Если дыхание я как-то прикрыл, то «доспех духа» не защищал от атак вирусами или ядами, и глаза остались доступны. Слишком маленькие элементы. Мог бы помочь стихийный щит, если бы у меня хватало сил его сделать. Глаза слезились, и я практически перестал хоть что-нибудь видеть и ориентироваться в пространстве.
Видимость упала настолько, что я видел только свою руку до предплечья, вхолостую елозя по холодной плитке. Внезапно рука наткнулась на чью-то ладонь. И эта ладонь, едва уловив, что ее схватили, вцепилась в руку, словно голодный волк в мясо. Времени рассуждать насчет правильности поступка не было. Пришлось задержать дыхание и брать неизвестное тело, несмотря на стоны, на плечо. Пока еще я ориентировался по синему огоньку, нужно было этим пользоваться. Дошел до стены, врезаясь во все возможные препятствия. Но мне повезло, сразу дошел до двери. Она была открыта. Так что я и сам не понял, как очутился в коридоре и едва не покатился с лестницы вниз. Она как раз была ближайшей к выходу со второго этажа.
Я все еще задерживал дыхание, потому что понимал, стоит мне только вздохнуть – и я уроню трясущееся сзади от кашля и спазмов тело, которое тоже ощутило приток свежего воздуха. Я стремился вынести его на улицу, на свежий воздух. На самом выходе с первого этажа в здание ворвались несколько человек.
Один принял у меня, как оказалось, девушку, я не ошибся. Они не смогли ее разговорить, чтобы узнать, есть ли там еще кто-нибудь, ей было плохо, и она была в коматозе. Я жестами показал, что не понимаю, о чем речь, и, жутко кашляя, отправился к умывальнику.
На уроках химии рассказывали, что делать при отравлении ядовитыми веществами, и знания пока не выветрились из головы. Осторожно глядя одним прищуренным глазом, только и смог дойти до умывальника и открыть кран. Вода бодро полилась, и не только в раковину. Не обращая внимания, куда и как она течет, сбросил с себя майку и сначала прополоскал рот, после несколько раз вымыл руки и стал прополаскивать глаза.
Осторожно, по чуть-чуть зрение стало возвращаться ко мне. Сначала я четко начал различать белый умывальник и синюю плитку на стенах, а потом и все остальное. Слегка подташнивало, поэтому, не сомневаясь, зашел в туалет и отправил свой обед через горло наружу. После чего, выпив максимальное количество воды, промыл желудок, а потом повторил процедуру. После этого тяжелого и неприятного испытания мне пришлось еще раз помыться полностью. Даже вымыл волосы, стараясь избавиться от воздействия неизвестных химикатов на организм через кожу.
И только после этого, четко увидев свое бледное отражение в зеркале, вышел из туалета. Рядом уже вовсю суетилось дежурное подразделение слуг. Увидев меня, один из них с поклоном подал мне большое одеяло и попросил следовать за собой. Вообще во дворце нельзя было передвигаться на машинах, только на своих двоих. Исключение было только для дежурного подразделения для защиты дворца, тушения пожара и оказания экстренной помощи, было парочку дежурных машин, имеющих специальное оборудование.
Меня погрузили в машину с красным крестом и быстро увезли прочь. Уже в медкрыле провели полное обследование: взяли кровь, померили давление, даже сделали рентгеновский снимок. Выдали огромное количество пилюль, поставили капельницу. Еще пару раз промыли желудок. И только после этого немного покормили. И отправили в службу безопасности клана. Судя по всему, те прекрасно все знали и без меня. Допрос был скорее формальностью. Хотя мои показания тщательно законспектировали и попросили расписаться.
