– Народу у нас мало для костра, вот беда. Эрикисэм – это ж одно дежурство. Они все вместе делают…
– Ну да.
– Это ж нечестно. Понимаешь? Они по очереди должны дежурить.
Ральф подумал и понял. Он лишний раз убедился, что совершенно не умеет рассуждать по-взрослому, и печально вздохнул. Этот остров все меньше ему нравился.
Хрюша глянул на костер.
– Скоро еще зеленая ветка понадобится.
Ральф перевернулся на живот.
– Хрюша. Что же нам делать?
– Ну, как-то справляться без них.
– Да – а костер?
Он хмуро оглядел черно-белое месиво, в котором лежали несгоревшие ветки. Поискал слов: – я боюсь…
Увидел, что Хрюша поднял на него глаза, и понес наудачу:
– Я не зверя боюсь. То есть его тоже, конечно. Но ведь никто не хочет понять насчет костра. Если б тебе бросили веревку, когда ты тонешь… Или доктор бы сказал; надо это принять, а то умрешь – неужели бы ты не принял? Ведь же принял бы?
– Ясное дело, принял бы.
– Неужели им непонятно? Ну скажи? Ведь без сигнала мы все тут умрем! Посмотри-ка!
Над золой зыбились горячие струйки – слюдяные, прозрачные. Дыма больше не было.
– Мы не можем поддерживать костер. А им все равно. И даже… – он заглянул в потное Хрюшино лицо, – даже мне иногда все равно. Ну вот возьму я и на все плюну. Что же с нами тогда будет?
Хрюша в смятенье снял очки.
– Не знаю я, Ральф. Надо держаться, и точка. Взрослые бы держались.
Ральф, начав облегчать свою душу, уже не мог остановиться:
– Хрюша, за что?
Хрюша посмотрел на него удивленно:
– Ты это насчет… ну…
– Да нет… я вообще… почему у нас все так плохо?
Хрюша долго тер очки и думал. Когда он понял всю степень доверия Ральфа, он вспыхнул от гордости.
– Не знаю, Ральф. Наверно, он виноват.
– Джек?
– Джек. – Вокруг этого слова уже тоже витало табу.
Ральф веско кивнул.
– Да, – сказал он, – возможно, все из-за него.
Лес разразился ревом; бесноватые с красно-бело-зелеными лицами выскочили из кустов, голося так, что малыши с воплями разбежались. Краешком глаза Ральф увидел, как спасается Хрюша. Двое бросились к костру. Ральф приготовился защищаться, но они схватили полуобгоревшие ветки и помчались по берегу. Трое других остались, стояли и смотрели на Ральфа; и он понял, что самый высокий, весь голый, только краска да пояс, – Джек.
Ральф перевел дух и сказал:
– Ну?
Джек не ответил, поднял копье и заорал:
– Слушай – вы все! Я и мои охотники живем у плоской скалы на берегу. Мы охотимся, мы пируем, нам весело. Кто хочет присоединиться к моему племени – приходите. Может, я вас и оставлю у себя. А может, и нет.
Он умолк и огляделся. Маска спасала от стыда и неловкости. Он каждому заглянул в лицо. Ральф стал на колено у костра, как спринтер перед стартом, и лицо его скрывали волосы и грязь. Близнецы выглядывали из-за пальмы на краю леса. Возле бухты малыш зашелся плачем, а Хрюша стоял на площадке, прижимая к груди белый рог.
– Сегодня мы пируем. Мы убили свинью, у нас есть мясо. Если хотите, можете угоститься.
В вышине из облачных каньонов снова бабахнул гром. Джек и двое неопознанных дернулись, задрали головы и сразу успокоились. Все рыдал малыш у бухты. Джек еще чего-то ждал. Потом нетерпеливо шепнул дикарям:
– Ну, давайте!
Те зашептали в ответ, но Джек оборвал их:
– Ну!
Дикари переглянулись, оба разом подняли копья и хором сказали:
– Вы слушали Вождя.
И все трое повернулись и затрусили прочь.
Тогда Ральф встал и посмотрел туда, где исчезли дикари.
Эрик и Сэм подходили, шепча испуганно:
– Я уж думал, это…
– Ой, и я так… -…испугался.
Хрюша стоял наверху, на площадке, и прижимал к груди рог.
– Это Джек, Морис и Роберт, – сказал Ральф. – Неужели им весело?
– Я думал, сейчас начнется астма.
– Слыхали про твою какассыму.
– Я как увидал Джека, сейчас решил, что он за рогом пришел. Даже не знаю почему.
Мальчики посмотрели на рог с нежной почтительностью. Хрюша положил его на руки Ральфу, и малыши, видя привычный символ, заспешили обратно.
– Нет, не тут.
Ральф взошел на площадку, чтобы соблюсти ритуал. Он пошел впереди, как ребенка, неся рог, потом очень серьезный Хрюша, потом близнецы, малыши и те, кто еще остались.
– Сядьте все. Они на нас напали из-за огня. Им весело. Только…
И тут мысли Ральфа заслонило завесой. Он что-то хотел сказать, и вдруг эта завеса…
– Только…
Все смотрели на него, очень серьезно, пока еще не омраченные никакими сомнениями в том, не зря ли его выбрали, Ральф отвел от глаз эти дурацкие патлы и глянул на Хрюшу.
– Только… Ах, ну да, костер! Ну конечно!
Он засмеялся, осекся, потом, наоборот, очень гладко заспешил:
– Костер – это главное. Без костра нас не могут спасти. Я и сам бы с удовольствием размалевался и стал дикарем. Но нам надо поддерживать костер. Костер – самое главное на острове, потому что, потому что…
Снова он умолк, и в наставшей тишине было теперь недоуменье, сомненье.
Хрюша шепнул с нажимом:
– Без костра нас не спасут.
– Ах да. Без костра нас не спасут. Так что надо следить за костром и чтобы все время был дым.
Он умолк, и никто не сказал ни слова. После множества пламенных речей, произнесенных на этом самом месте, выступление Ральфа даже малышам показалось неубедительным.
Наконец за рогом потянулся Билл:
– Ну, мы не можем жечь костер наверху… потому что… мы не можем жечь костер наверху. И нам людей не хватает. Давайте пойдем к ним на их этот пир и скажем, что нам с костром, значит, не справиться. А вообще-то охотиться и всякое такое, ну, дикарями быть и вообще, наверное, адски интересно.
Рог взяли близнецы:
– Наверно, и правда интересно, как вот Билл говорит… и он же нас пригласил… – на пир… – мясо есть… – поджаристое… -…мясо бы я с удовольствием…
Ральф поднял руку:
– Может, лучше самим мясо добывать?
Близнецы переглянулись. Билл ответил:
– Нет, не пойдем мы в джунгли эти.
Ральф скривил губы:
