Кусты были темные, вечнозеленые, сильно пахли и тянули вверх, к свету, зеленые восковые свечи. Джек ударил по одной свече ножом, и из нее хлынул острый запах.
– Почки как свечи.
– Их не зажигают, – сказал Ральф. – Они только так, похожи на свечи.
– Зеленые свечи, – скривился Джек. – Есть их не будешь. Ну, пошли.
Они уже углублялись в чащу, шлепая усталыми ногами, когда услыхали звуки – визг и частый стук копыт. Они кинулись на визг, а он все взвивался, становился неистовым. Они увидели застрявшего в занавесе лиан поросенка, он рвался из упругих пут, трепыхался и бился. Полоумный, дерущий визг был надсажен ужасом. Мальчики бросились вперед, Джек снова выхватил сверкающий нож. Он уже занес руку. Но тут наступила пауза, заминка, только свинья все визжала, и лианы тряслись, и все сверкал в тощей руке нож. Но вот свинья вырвалась и метнулась в чащу. Они смотрели друг на друга и на то страшное место. Лицо у Джека побелело под веснушками. Он спохватился, что все еще держит поднятый нож, опустил руку и сунул его в ножны. Все трое сконфуженно рассмеялись и стали подниматься обратно на тропку.
– Я примерялся, – сказал Джек. – Я как раз выжидал момент.
– Надо было заколоть, – выпалил Ральф. – Я точно знаю, их закалывают.
– Нет, им надо горло перерезать и выпустить кровь, – сказал Джек. – А то мясо есть нельзя.
– Так чего же ты…
Они прекрасно знали, чего же. Из-за того, что даже представить себе нельзя, как нож врезается в живое тело, из-за того, что вид пролитой крови непереносим.
– Я хотел, – сказал Джек. Он шел впереди, и они не видели его лица. – Я примерялся. Ну, уж в следующий раз…
Он выхватил нож и всадил его в дерево. Уж в следующий раз пощады не будет. Он оглянулся вызывающе – не угодно ли, мол, поспорить. Но тут они вышли на солнце и занялись добыванием и поглощением пищи, пока спускались просекой, к площадке, опять созывать собрание.
Глава вторая. Огонь на горе
Когда Ральф перестал дуть в рог, все уже толпились на площадке. Это собрание было не похоже на утреннее. Заходящее солнце косо падало теперь с другой стороны, и мальчики, слишком поздно ощутив боль от ожогов, натянули одежду. Хористы, в явственном меньшинстве, поснимали плащи.
Ральф сидел на поваленном стволе, солнце приходилось ему слева. Справа от него размещался почти весь хор; слева – те из старших, кто не знал друг друга до эвакуации; перед ним, на корточках, сидели в траве детишки.
Все примолкли. Ральф положил к себе на колени розово-кремовую раковину. По площадке, закидав ее зайчиками, пробежал ветерок. Ральф колебался – встать ли ему или говорить сидя. Он искоса глянул влево, в сторону бухты. Хрюша сидел рядышком, но на выручку не пришел.
Ральф откашлялся:
– Ну вот…
И вдруг, сразу, он понял, что сейчас он прекрасно им все расскажет и объяснит. Он провел рукой по светлым волосам и начал:
– Мы на острове. Мы поднимались на гору и видели – повсюду, кругом вода. Мы не обнаружили ни домов, ни дыма, ни следов, ни людей, ни лодок. Мы на необитаемом острове, и больше здесь никого нет.
Джек перебил:
– Но все равно армия нам потребуется. Для охоты. Охотиться на свиней…
– Да, на острове водятся свиньи.
Всем троим захотелось, чтоб все себе представили, как розовое, живое билось тогда в лианах.
– Смотрим, стоит…
– Визжит…
– Она от нас как бросится…
– Я не успел ударить… Но уж в следующий раз!..
Джек вонзил нож в дерево и с вызовом огляделся.
Все снова затихли.
– Ну вот, – сказал Ральф, – охотники нам потребуются, чтобы добывать мясо. И еще одно.
Он поднял раковину и обвел взглядом обожженные лица.
– Взрослых здесь нет… Мы все должны решать сами.
По собранию прошелся и замер гул.
– И еще. Нельзя всем говорить сразу. Надо сначала поднять руку, как в школе.
Держа раковину у рта, он водил глазами поверх раструба.
– И тому, кто поднимет руку, я даю рог.
– Рог?
– Ну, да, так эта раковина называется. Я даю рог тому, кто хочет говорить. И пока говоришь – надо держать его в руках.
– Но ведь же…
– А как же…
– И перебивать нельзя. Никому. Кроме меня.
Джек вскочил.
– У нас будут правила, – крикнул он вдохновенно. – Много всяких правил. А кто их будет нарушать…
– Ур-ра!
– Точно!
– Грандиозно!
– Классно!
Тут кто-то отобрал рог у Ральфа. Хрюша. Он покачал на руках большую розовую раковину, и крики улеглись. Джек, не садясь, вопросительно глянул на Ральфа, но тот только улыбался и постукивал ладошкой по дереву. Джек сел. Хрюша снял очки и мигал, вытирая их о рубашку.
– Вы Ральфу говорить не даете. Не даете самое важное сказать.
Он помолчал со значением.
– Ну – вот кто знает, что мы тут? А?
– На аэродроме знают.
– Тот, с мегафоном…
– Мой папа.
Хрюша надел очки.
– Никто не знает, что мы тут, – сказал Хрюша. Он побледнел и задыхался. – Может, они и знали, куда нас везут, а может, даже и нет. Но никто не знает, что мы тут, потому что сюда нас не везли. – Он глотнул воздух, качнулся и сел. Ральф отобрал у него рог.
– Вот это я и хотел сказать, – заключил он, – а вы, вы… – Он обвел глазами напряженные лица. – Самолет сбили, он сгорел. Никто не знает, где мы. Может, мы тут еще долго пробудем.
Тишина была полная, только слышно, как сопит и задыхается Хрюша. Косое солнце залило золотом половину площадки. Ветер, резво носившийся по лагуне, как котенок в погоне за собственным хвостиком, теперь пробирался через площадку, к лесу. Ральф откинул со лба светлую путаницу волос.
– Может, мы тут еще долго пробудем.
Все молчали. Вдруг он просиял улыбкой:
– Но великолепный же остров. Мы – Джек, Саймон и я, – мы забирались на гору. Колоссально! Тут и еда есть, и вода, и… – и скалы… – и синие цветы…
Хрюша, несколько оправившийся, показал на рог в руках у Ральфа, и Джек с Саймоном осеклись. Ральф продолжал:
– Пока нас спасут, мы тут отлично проведем время.
Он широко раскинул руки.
– Как в книжке!
Тут все закричали наперебой:
– «Остров сокровищ!» – «Ласточки и амазонки»!
– «Коралловый остров»!
