Капитан внимательно выслушал отчет Евтушенко. Аппаратура издавала мирное жужжание, словно стайка миролюбивых пчел. Любопытная, как все земные женщины, Инна прильнула к экрану. Камера была установлена в районе Невского проспекта, на месте слияния с улицей Рубинштейна. То самое кафе, где их вчера потчевали обильным завтраком. Качество съемки было зернистым, как это случается на «запиленной» видеозаписи. При входе в закусочную столпилась очередь, дверь приоткрылась, впуская вовнутрь избранных посетителей; могучая фигура дяди Паши перекрыла обзор. Наружу вышли два посетителя – дородный мужчина в костюме и молодая девушка. Мужчина небрежно положил купюру в широкую ладонь швейцара, камера бесстрастно зафиксировала змеиные зрачки демона и зеленый свет, струящийся из его глаз.
Инна громко прошептала:
– Твою мать! Это ведь…
– Так точно! – кивнул Панов. – Мы наблюдаем крупного ленинградского чиновника.
– А кто она?!
– Наталья Лузина. В этом году девушка заканчивает обучение в ЛГУ, на историческом факультете. Комсомолка, спортсменка и, наконец, просто красавица.
Инна улыбнулась, вспомнив фразу из бессмертной комедии Леонида Гайдая.
– Она не знает, как это чудище выглядит на самом деле?!
– Обыватели видят солидного гражданина средних лет. Странно, что асарег позволил себя обнаружить… – задумчиво сказал Панов. – Вы слышали про полукровок?
– Слышала, видела и даже разговаривала. Вы хотите сказать…
Панов закончил мысль за нее:
– Асареги и васаги могут вступать в сексуальные отношения с местными жителями. В принципе любой демон способен совершить половой акт, но зачатия не свершится. В результате контакта с асарегом рождаются дети, ничем не отличающиеся от остальных. Может быть, немного умнее, сильнее и талантливее своих сверстников. С той особенностью, что с рождения они знают о себе всю правду.
– Ты сказал – асареги? – спросил Роман.
Он отвлекся от изучения материала, из которого были сконструированы экраны.
– Ты правильно услышал! – сказал капитан. – Одно из имен демонов. Асареги и васаги – третий чин демиургов. Нечто вроде нашего командира роты. Приличный уровень, но до генерала далеко.
– В роли генерала – Ангекок?!
– Горячо…
– И много здесь полукровок? – спросила Инна.
– Хватает! – уклончиво ответил Панов.
Тем временем асарег подошел к новенькой «Волге», шофер услужливо распахнул дверь в салон. Демон пропустил вперед спутницу, повернулся к камере, черные губы исказила злобная усмешка.
– Он нас видит?! – прошептала девушка.
– Безусловно! – невозмутимо ответил капитан. – И видит и слышит, сам оставаясь неуязвимым. Если асарег не захочет быть обнаруженным, вы минуете его, как пустое место. Очень ловкие господа!
И тотчас, будто в подтверждение его слов, в воздухе поплыли сиреневые полосы, на том месте, где только что стоял демон, образовался прозрачный туман.
– Прям-таки Дэвид Копперфилд! – ахнула Инна.
Панов вопросительно посмотрел на Романа, тот нехотя проговорил:
– Популярный иллюзионист. Вроде Акопяна.
– Жила себе на свете пьянчуга-репортер и думать не думала, что вокруг не люди, а черти шныряют! Не мешало бы моего бывшего мужа просветить вашей камерой! – задумчиво проговорила Инна.
– Так было не всегда! – сказал Панов. – Демоны активизируются в канун великих катастроф, мировых войн, фатальных преобразований в жизни общества. Одним словом, накануне кризиса.
– Ты рассказывал про Великую Отечественную войну, – напомнила Инна. – Демоны заполонили страну в мае сорок первого…
– Последний наиболее яркий всплеск активности демонов пришелся на сороковые годы двадцатого века. У нас имеются сведения, что Верховная ставка Гитлера состояла на сорок процентов из их числа.
– А сам Гитлер?!
– Мы такой информацией не располагаем, – осторожно ответил Панов.
– Говорят, настоящий фюрер сбежал в Латинскую Америку! – возбужденно сказала Инна. В ней проснулся падкий до сенсаций репортер.
Панов неопределенно покачал головой. Такой жест мог означать все, что угодно.
– Меня больше тревожит настоящее время, нежели дела давно минувших лет, – сказал он. – Советский Союз стоит на пороге драматических преобразований, которые неизбежно повлияют на судьбу мира.
– Атомной войны не будет! – твердо сказала Инна. – Во всяком случае, в ближайшие пятьдесят лет.
– Ради гибели популяции не обязательно запалить ядерный фугас!
Роман задумался.
– Ты упоминал васагов…
Капитан достал с полки увесистую книгу с золотым обрезом. На массивной обложке была оттиснена золоченая монограмма.
– «Лемегетон», или «Малый ключ Соломона», – пояснил он. – Один из немногих гримуаров, сохранивший сведения об истинной природе такого явления, как демонология.
Титульная страница была испещрена фигурками нечистой силы. Змеи с женскими головами, шестипалые монстры, членистоногие пауки с человеческими лицами. Зарябило в глазах от изобилия фантастических картинок. Будто листаешь иллюстрации старых фантастических романов. Жуки, змеи, каракатицы, огромные слизняки, монстры один другого краше изобиловали на пожелтевшем от времени листе.
Панов заглянул в рассматриваемые Романом страницы.
– Мелочь! – небрежно сказал офицер. – Таких красавчиков пруд пруди на любом старом кладбище. Их называют путики. Испугать могут, болезни наслать. Хотя существует версия, что по вине путиков случались крупнейшие в истории эпидемии. Юстинианова чума, оспа, грипп испанка, выкосивший больше людей, чем две последующих мировых войны. Также описаны случаи, когда путики обманом увлекали свои жертвы в Нижний мир.
– Для какой цели? – спросила Инна. – И что такое Нижний мир?!
– Этого я не знаю, – ответил капитан. – Оттуда нет возврата. Во всяком случае, раньше так считалось…
– А что поменялось теперь? – Инна впилась жадным взором в ветхие страницы фолианта.
– Был один смельчак, которому посчастливилось вернуться оттуда… – сказал Панов.
– И какие его впечатления?
– Увы, он с нами не поделился своими впечатлениями!
Девушка с отвращением посмотрела на жужелицу.
– Какого рожна они делают на кладбищах?
– Зачастую Ворота между мирами проходят среди могил. Отсюда традиционная неприязнь к кладбищам во многих человеческих культурах.
Роман перелистнул страницу. В центре титульной страницы он увидел изображение Ангекока. Текст был написан на латыни, готическим шрифтом, новая строфа начиналась с большой буквы, выделенной алым цветом. Роман Сергеевич Авдеев знал на мертвом языке лишь несколько обиходных фраз. Панов протянул отпечатанный машинописный текст:
