Но из-за манерности и капризности сбиваешься и не можешь приписать это прокуренное меццо мужчине.
Поворачиваю голову и вижу высокую блондинку в длинном платье. Руки и ноги закрыты: барышня то ли мерзнет даже в жару, то ли скрывает от людей неземную красоту своей фигуры. Продавец что-то говорит ей, блондинка отмахивается.
– Я посмотрю, дорогуша, – тянет она гортанно и становится рядом со мной.
Тут же чувствую тяжелый восточный аромат ее духов. В принципе приятный, но такой вряд ли долго выдержишь. Я краем глаза рассматриваю девушку… нет, женщину. Ей ближе к сорока, пожалуй. На лице – тонна косметики. Тональный крем, густо накрашенные ресницы, жирно наведенные стрелки. Темная помада на губах. Вот уж произведение косметического искусства. Может, барышня вчера настолько перегуляла, что пришлось маскировать результат, проступивший на лице?
Тут же ругаю себя за злобные мысли. Какое мне дело?
– Очень симпатично, – томно произносит она, глядя на «сахарное» кружево. – Вам бы безумно подошло, дорогуша.
Я теряюсь, когда понимаю, что обратились ко мне. Мой недоуменный взгляд только веселит красотку, она хмыкает и отбрасывает за спину белокурый локон.
– Макс, я хочу такой же, – сообщает она, но при этом смотрит прямо на меня.
В бутик входит мужчина в черной одежде, с руками, покрытыми татуировками.
Мне достаточно скользнуть по нему взглядом, чтобы понять, кто это. И имя Макс… Дьявол, видимо, смеется надо мной. Потому что таких совпадений не бывает.
Он видит меня, на миг замирает. В янтарных глазах мерцает что-то непонятное, но губы тут же изгибаются в ироничной усмешке. Ах так!
Я вспыхиваю, словно зажженная спичка, руки сами сжимаются в кулаки. Спасает только то, что они в карманах платья и никто этого не увидит.
– Хочешь – куплю, – говорит он спокойно и невозмутимо. – Один или все?
Блондинка начинает смеяться – весело так, задорно. А мне почему-то хочется сбежать как можно дальше. Но я не могу этого сделать: Аленка, видимо, заснула в примерочной. Пойти пошипеть на сестру, чтобы поторапливалась?
– Добрый вечер, Тая, – говорит Макс тоном, от которого я почему-то вздрагиваю. – Давно не виделись, не так ли?
Глава 5
Макс, трансвестит и секрет
Я сижу в какой-то забегаловке, пью черный кофе и стараюсь не смотреть на Алика, который уже готов убивать.
Сам виноват. Не надо было спорить, да еще и брать настолько дурацкий… дурацкий…
Друг перехватывает мой взгляд, хмурится, а потом улыбается.
– Пошел к дьяволу, Янг, – шепчет он одними губами. – Еще раз попробуешь заржать – засуну эти туфли тебе в пасть.
Делаю вид, что ни капли не проникся его отповедью, однако тут же смотрю в чашку. Быстро что-то пью, надо повторить. А то под угрозой, что во мне окажутся туфли сорок шестого размера, и правда смеяться неразумно.
– Тебе идет эта помада, – все же не сдерживаюсь.
Подзываю официанта. Мальчик в коричневом фартуке с белым логотипом в виде чайника и чашечки тут же подлетает ко мне. Алик не успевает ничего сделать. Ему только и остается накручивать на палец белокурый локон.
– Еще один эспрессо, – заказываю я.
Официант кивает.
– А вашей даме?
Алик старается как можно скорее поменять зверское выражение лица на добродушное, но официант бледнеет, сглатывает и невольно делает шаг назад.
– Латте, – мурлычет Алик. – Большой-большой стаканчик.
Официант уносится на такой скорости, что разве только искры из-под ног не летят. И его можно понять: если вдруг тигр решил помурлыкать, это не значит, что его можно считать ласковым котеночком.
– Смотри, не совращай тут детей, – шутливо угрожаю я. – Не хватало потом еще тебя вытаскивать из судов.
– Рассчитываться будешь сам, умник, – хмыкает Алик. – Должен же быть от тебя какой-то толк?
– От меня большой толк, – замечаю я. – Между прочим, я согласился поработать гостевым мастером в твоем салоне.
– А также жить в моем доме и есть мой стейк, – не смущается он.
– Врешь! – искренне возмущаюсь я. – Это не стейк, а просто кусок замороженного мяса. Готовишь ты отвратительно.
– Ты тоже, красавчик, – ослепительно улыбается Алик. – Ну же… перестань ругаться со своей дамой, а то решат, что мы с тобой итальянская парочка.
Как ни хочется его послать, но зерно истины в сказанном есть. Над Аликом поработал профессиональный визажист, поэтому не сразу догадаешься, что эта высокая блондинка – мужчина.
Откровенно говоря, я уже не помню, о чем он спорил со своим клиентом, но ставкой было то, что проигравший облачается в женский наряд и ходит два часа в людном месте. Поскольку я был пьян как сапожник, то согласился спорщиков разбить, а также сопровождать проигравшего и подтвердить выполнение условий.
Так что я снова пью кофе, смотрю на Алика и думаю: какого хрена я вообще на это подписался?
Надо сказать, Алик мне кое-кого напоминает. Тоже блондинку, с лицом, не обезображенным печатью интеллекта. Но если Алику можно это простить – как баба он все равно не очень, – то этой…
Она написала сама.
Я не хочу об этом вспоминать. Но за вчерашний день случилось столько всего, что не сделаешь вид, будто находишься далеко от всей этой ерунды, именуемой людской суетой.
С Верой Крумловой я познакомился еще в Амстердаме. Вернее, стал получать от нее сообщения в директ. На не слишком хорошем английском она восторгалась мной, моими работами и Герхардом, моим сенбернаром. Даже короткие и лаконичные ответы приводили ее в дичайший восторг. Не то чтобы я был против. Девка оказалась симпатичной, с высокой грудью, тонкой талией и крепкой задницей. Особо хорошо удалось ее рассмотреть, когда Вера прислала фотографию в полотенце. Спрашивала, можно ли ей сделать тату на бедре. А на правом или на левом? Цветную или черно-белую? А сколько будет стоить? Ой, дорого, но вы такой мастер, Макс, это само собой разумеется, что труд оплачивается согласно уровню. И вообще вы такой…
Поначалу это было даже прикольно. Я всерьез подумывал, что после приезда встречусь с Верой и, если вдруг пойдет, можно уволочь ее в укромное место на предмет быстрого секса. В конце концов она старалась, показывала прелести – почему бы не попробовать?
Откуда было знать, что, кроме прелестей, там не окажется других достоинств. Я не в восторге от Таи Грот, но до такой степени стараться расстелиться перед мужиком, чтобы сливать переписку, может только полная дрянь.
Только Крумлова этого еще не поняла. Она явно верит, что поступила правильно, кинув подругу мне на съедение. Зря.
Я оставляю на столике деньги.
– Пошли, – бросаю Алику. С изумлением понимаю, что настроение при воспоминании о Грот почему-то испортилось.
