Широкие ладони скользят по спине, от поясницы к плечам, не давая отшатнуться. Кожу обжигает, через мокрую ткань это чувствуется особенно остро. Все, выбор сделан. Пусть не было произнесено ни слова.
Макс прижимается к моим губам, и мир разлетается на сотни разноцветных осколков. Голова идет кругом, воздух раскаленным потоком вливается в легкие, кожа горит, словно ее касаются джинны из древних сказок.
Он целует яростно, настойчиво. Не дает отвлечься и отстраниться.
Будто приказывает: думай обо мне, Тая. Смотри на меня, Тая. Целуй меня так, как ни одного мужчину в своей жизни.
Когда мы отрываемся друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, в голову не приходит ни одного нормального слова. Точнее, вообще никаких слов. Первые секунды молчания после поцелуя – нечто священное и необъяснимое. Слишком много вопросов, слишком сложно выразить обуревающие эмоции.
Ладони Макса по-прежнему обжигают, а объятия не становятся слабее. В янтаре глаз напротив – хмель и жажда обладания.
– Что это было? – спрашиваю я, не замечая, что голос упал до сиплого шепота.
Но сейчас совершенно наплевать, как это звучит, – я пытаюсь понять, что произошло.
Макс молчит.
Не ерничает, не ехидничает, не старается сказать что-то остроумное. Просто молчит и смотрит в глаза.
И это единственно правильный ответ, потому что все и так ясно.
Я жду и не двигаюсь. Кажется, внутри кто-то отрубил механизм, отвечающий за передвижение и способность соображать.
Единственное, что мне не нравится, – воздух снова начинает накаляться, а мысли подло расползаются по углам.
Щелчок камеры телефона заставляет меня вздрогнуть. Черт, надо же было так расслабиться!
Макс реагирует молниеносно и почти хватает горе-фотографа, но тот изворачивается змеей и удирает через зеленую зону. Скорости парнишки можно позавидовать.
– Пошли, – отрывисто бросает Макс, хватая меня за запястье и утягивая подальше от заинтересованных взглядов зевак.
Я хочу сказать, что никуда не пойду, но, встретившись с жадным взором какой-то девицы, послушно следую за Максом, стараясь не подвернуть ногу. Больше никогда не надену эти туфли. Никогда!
Однако, стоит нам пройти несколько метров, не выдерживаю:
– Куда ты меня тащишь?
* * *
Хороший вопрос. Я понятия не имею, куда веду Таю, которая, надо ей отдать должное, не сопротивляется и не вырывается. Не привлекает лишнего внимания, в общем. Хотя… Глупости какие. На нас и так все пялятся.
Не знаю, что на меня нашло. Просто понял, что хочу ее поцеловать. Такую… сердитую, безумно привлекательную, в мокром платье, которое теперь ни черта не скрывает, а наоборот. Грудь явно намного красивее, чем казалось поначалу. И глаза безумные, гневные, притягательные… А губы такие манящие и сладкие.
Потому я сделал то, что считал нужным.
От поцелуя перехватило дыхание. Словно целую не живую женщину, а ту… ту…
Так, хватит этого бреда. Ага, вот и ближайшее кафе, отлично. В конце концов не могу же я сказать прямо: мол, когда осознал, как все мужчины вокруг пялятся на твою обтянутую тонкой тканью грудь и затвердевшие соски, захотел устроить драку. Просто внутри все резко воспротивилось тому, что Таю разглядывают другие. Пусть валят куда собирались. Нечего!
– Сюда, – сообщаю я самым невозмутимым тоном, на который способен. – Ведь ты же не хочешь, чтобы на тебя смотрели все подряд?
Внутри уютно и царит полумрак. Я утягиваю Таю на мягкий диванчик подальше от входа. Теперь она сидит спиной к залу, зато у меня прекрасный обзор.
– Поэтому будешь смотреть ты? – не теряется она.
– Согласись, это намного лучше, – ухмыляюсь я. – Тебе, кстати, идет.
Просто до безумия идет. Так и хочется протянуть руку, убрать черную прядь за ухо, скользнуть пальцами по щеке, очерчивая скулу.
Делаю глубокий вдох. Что-то я совсем не о том думаю. Перегрелся на солнце, что ли? Сначала набросился на нее у фонтана, теперь все мысли о том, как… продолжить. Но при этом понимаю, что меня скорее огреют тяжелым меню в коричневой кожаной обложке, чем согласятся. На что? Хороший вопрос.
– Не идет, а идиот, – тихонько бормочет Тая, видимо думая, что я ничего не слышу.
По самолюбию, конечно, бьет, но я старательно изображаю, будто у меня проблемы со слухом. Женщина должна иногда думать, что она делает что-то незаметно. Во всяком случае, насколько это возможно, если сидишь за одним столиком с молодым здоровым мужчиной.
– Что это было? – повторяет Тая вопрос, беря меню и открывая его.
Ну конечно, дорогая. Давай, спрячься от меня, уставившись на страницы с яркими картинками.
– Тебе не понравилось? – невинно интересуюсь я.
Не признаваться же ей, что со мной случился тепловой удар и приступ собственничества. Хотя с последним можно горячо поспорить. Кто его знает, какие последствия имеет этот самый удар? Возможно, моя утонченная натура не выдержала атаки солнечных лучей, и вот…
Зеленые глаза Таи рассерженно вспыхивают. Это сродни колдовскому пламени, которое в мгновение ока может испепелить и праведника, и самого заядлого грешника. Перед мысленным взором появляются контуры эскиза: обнаженная женщина в окружении огненных лепестков.
Руки чешутся тут же зарисовать это, но пока нет возможности.
– Янг, я бы тебя треснула по голове, – вдруг говорит она, пристально глядя на меня, – но это будет международный скандал. Откуда ты так хорошо знаешь русский язык?
Резкая смена темы заставляет меня оторопеть. Вот уж точно: никогда не расслабляйся с женщинами, зазевался – попал в неловкое положение.
– Меня научила тетя, – отвечаю чистую правду, но при этом не тороплюсь рассказать все от начала до конца.
– А она откуда? – приподнимает бровь Тая.
Я замечаю, что она больше не листает меню. Отвлекающий маневр больше не нужен, тема сменена, разговор течет совершенно в безопасном направлении, далеком от поцелуев.
– Из Москвы. Переехала в Амстердам много лет назад.
Тая смотрит на меня задумчиво и неопределенно. Словно бы и хочет спросить, но что-то останавливает.
– Смелее, – хмыкаю я. – Обещаю ответить на любой вопрос, вечер откровений считаем открытым.
– Что ж… – она широко улыбается совершенно неповторимой ведьминской улыбкой. – Тогда отвечай немедленно: могу ли я заказать доску с колбасками и картошкой? Здесь огромные порции, справиться можно только вдвоем.
Я теряюсь, ибо готовился к коварным вопросам о личной жизни или мотивах моего неприличного поведения – но Тая вышибает всю почву из-под ног. А потом, запрокинув голову, начинаю хохотать.
Тая смотрит на меня все с той же довольной улыбкой и тоже начинает смеяться. И так весело и задорно у нее это получается, что к нам тут же подлетает официант.
