Именно его черный джип с ревом вылетает из-за поворота, а потом резко тормозит, да так, что из-под колес выскакивают мелкие камешки гравия.
У меня сердце подскакивает от испуга, что он сейчас куда-то врежется. Однако Макс уже выходит из машины. Хлопок дверцей выходит чрезвычайно громким, я даже невольно вздрагиваю.
Макс осматривается по сторонам, вытаскивает мобильник. Телефон Жени в моих руках снова оживает, и я только сейчас понимаю, что это единственное средство связи со мной.
Макс быстро поворачивается в мою сторону; ясно, что мелодию звонка он знает очень хорошо. Подходит быстрыми шагами. Хмурый, сосредоточенный, немного растерянный, но все это прячет за маской суровости.
– Что с ним? – коротко спрашивает он, отбросив все лишнее, и садится рядом.
Радует, что подход деловой. Без воспоминаний о том, как мы расстались. И это хорошо, сейчас не время говорить о глупостях.
– Врачи говорят, что удар. Возможно сотрясение мозга. Увезли зашивать рану.
Макс щурится, в его глазах плещется что-то дикое, злое. Еще чуть-чуть – и услышу скрежет зубов. Он смотрит на меня так, будто именно я виновата в ранении Жени и в том, что сейчас мы оба торчим в больничном дворике.
Ему требуется какое-то время, чтобы взять себя в руки. Мое молчание и отсутствие попыток язвить и умничать тоже делают свое дело.
– Почему ты? – наконец-то спрашивает Макс.
Формулировка оставляет желать лучшего, но суть понятна. И я рассказываю все: как потеряла брелок, как Женя его нашел, как пошла через сквер, как увидела его лежащим на земле…
Макс не перебивает. Но порой мне кажется, что он был бы счастлив, если бы Женю нашел кто угодно, только не я. Словно есть что-то такое, чего я знать не должна. И уж тем более – приближаться к мальчику с серьезным взглядом серых глаз, который не дал потеряться моему амулету удачи.
– Хорошо, – говорит Макс, хлопая себя по колену и вставая со скамейки. – Спасибо и все такое. Ты здесь больше не нужна.
Неожиданно становится до ужаса больно и неприятно. Не нужна?
Внутри все вспыхивает, и возмущение искристым смерчем вырывается наружу.
– Послушай меня, – говорю тихо и размеренно, глядя в глаза со звериным янтарем. – Я здесь осталась не ради того, чтобы увидеть твою небритую рожу, а потому что…
Лицо Макса темнеет от гнева. Он оказывается слишком близко, хватает меня за запястье.
– Послушай, ты…
– Тая! – доносится до меня звонкий голос Игоря Васильевича. – Тая, подойдите, пожалуйста.
Глава 11
Тая, Макс и одна квартира
Доброго времени суток, Тая Грот!
Меня зовут Ася, я ваша давняя поклонница. Прочитала все книги с огромным удовольствием и с нетерпением жду «Стража двойной звезды»! Очень люблю ваши книги за то, что в них много правды… Жизненной такой, ситуативной. Когда читаешь книгу и то плачешь, то смеешься. А еще появляется какое-то особое, очень теплое чувство, словно сижу с вами на кухне и говорю обо всем на свете.
Спасибо большое за ваше творчество!
Ася, г. Каменец-Подольский
Здравствуйте, Ася!
Огромное спасибо за добрые слова! Каждый автор всегда рад отзыву каждого из своих читателей, что помогает писать дальше, развиваться и заканчивать книги быстрее. Чтобы можно было порадовать Вас новой историей.
С благодарностью, Тая Грот
Вывод: Среди огромного и бескрайнего моря самых разных людей обязательно есть те, кому понравится то, что вы делаете. И если вам кажется, что все плохо, – это не так. Просто ваши ценители придут немного позже. Дождитесь.
Сразу становится не до конфликтов – просто так бы звать не стали. И почему он? Что произошло с медсестрой?
Мысли лезут в голову толпой, не получается расшугать их и выстроить рядочком. Все же сказывается день на ногах, вечер с эмоциями и начало ночи в больнице.
Мы оказываемся возле Игоря Васильевича, который бросает вопросительный взгляд на Макса.
– Что с Женей? – требовательно спрашивает тот.
– Надеемся, что все будет хорошо, – нейтрально отвечает Игорь, при этом в его голосе звучит такая сталь, что Макс не успевает задать следующий вопрос. – Вы ему кто?
– Друг, – после секундной заминки говорит Макс. – Все родственники умерли.
Игорь не задает больше вопросов. Еще раз окидывает его пронизывающим взглядом, напоминающим рентген. Макс ему не понравился? Или это уже мои домыслы?
Мы заходим в холл.
– У Нины разрядился телефон, – будто вспомнив об этом только сейчас, говорит Игорь. – Но она видела, что мы разговаривали.
Теперь я понимаю, почему не было звонка. Молча киваю и благодарю:
– Спасибо.
Нас оставляют в коридоре и просят подождать. Разговор, само собой, не клеится. К горлу подкатывает паника. Тихо, Тая, дыши, не надо нервничать. Все хорошо. Все будет хорошо.
– Спасибо, – неожиданно тихо говорит Макс.
Я смотрю на него немного стеклянным взглядом, пытаясь понять, за что именно он благодарит.
– За что?
– За кого. За Женю. Извини, я сорвался.
– Извини, я сегодня тоже… – теряюсь, что именно стоит сказать, но тут же собираюсь с мыслями. – Я была не права. И зря сорвалась в кафе.
– Чего уж там… – почти отмахивается Макс.
– Приходи завтра на чай, – само слетает с моих губ.
Макс замирает, в его глазах удивление пополам с неверием.
Я и сама поспешно умолкаю, будто сказала что-то неприличное. И пусть кругом люди, кажется, что нас от них оградили куполом тишины.
Рядом оказывается та врач с вороньим взглядом.
– Вам повезло, – говорит она. – Рана неглубокая. Все прошло успешно, мы наложили швы. Будем надеяться, что парень быстро реабилитируется, молодой организм все-таки. Хирург сейчас к вам подойдет и все расскажет. Мне нужно заполнить данные. Кто пойдет со мной?
– Я, – глухо говорит Макс и следует за ней, но на секунду задерживается у дверей и неожиданно добавляет: – Не уходи. Подожди здесь.
Я теряю дар речи. Вот так, значит. То есть сначала мы фыркаем, хамим, говорим, что не нужна. А теперь – не уходи!
Это настолько прекрасно, что нужно вставить в роман. Потому что расскажешь кому – не поверят! Как-то на заре своей писательской деятельности я наткнулась на просто замечательную фразу от доморощенного критика: «Подумаешь, что такое бывает в жизни! В жизни может быть что угодно! А в книге – нет!»
Довести до конца эту мысль, погрузившись в прошлое, не получается: звонит мой телефон. Приходится снова выскочить на улицу, потому что на связи верещащая Аленка, которая красочно отчитывает меня за отсутствие хоть каких-либо предупреждений.
