Пещера находилась примерно в пятидесяти метрах от подножия скалы. Чалый и Ураган переглянулись. Нет, ни в коем случае они туда не полезут. Им бы хотелось, чтобы принц и гномы тоже одумались, мало ли что сгоряча было сказано.
Два столь разных создания, как Чалый и Ураган, редко бывали о чем-то одного мнения, поэтому к их совету стоило прислушаться. Вельд успокаивающе похлопал друга по шее и спрыгнул на землю. Благодаря многолетней практике он умел думать и сомневаться, сохраняя глуповато-нахальный вид.
Феи внимательно наблюдали за принцем. Ингрия и Люцинда готовы были спрятать его в своих объятиях. Остальные феи тоже не желали зла добродушному парню, ему дозволялось отделаться какой-нибудь шуткой.
Разумеется, маленькие братья также имели право выкрутиться любым удобным для них способом – во имя вечной дружбы фей и гномов принято было не обращать внимания на хвастовство и другие мелкие ошибки с обеих сторон.
Отпущенное для раздумий время истекло, и Вальдия сказала:
– Гномов эльфины принесут к пещере. Я и мудрейшая поднимем принца с помощью волшебства.
Вельд покачал головой:
– Мужчина я не мелкий, крылья у меня смешные. В отличие от моих спутниц, простите, милые, даже как курица летать не умею. Долго меня вверх тянуть будете, не исключаю, что с перерывами, а мне ведь дышать надо, я не строительный блок. Когда вы меня, посиневшего, у входа в пещеру положите, длинноклювый, скорее всего, подумает, что вы решили с ним помириться и послали ему подарок. Если к тому времени гномы уже факелы зажгут, все будет выглядеть по-праздничному. Я не хочу, чтобы длинноклювый много о себе воображал.
Вальдия и Люцинда задумчиво молчали. Неожиданно слово взяла Кирния:
– Его высочество совершенно прав: он не строительный блок, иначе мы, в том числе Торния и еще одна юная фея, о которой в нашем отряде стараются не вспоминать, сейчас занимались бы дома своими обычными делами. Однако слова «строительный блок» показались мне интересными – почему бы нам не заложить вход в пещеру? Можно будет оставить несколько небольших отверстий, чтобы местные жители и путешественники получше слышали голодный вой длинноклювого.
– Если бы еще знать, что этот вход в пещеру единственный, – ответила Вальдия. На принца она не смотрела. – Наш отряд останется здесь, пока мы не убедимся, что Торния погибла.
– Я смогу взлететь на полсотни метров, – сказала Ингрия. – Обещаю, что от моих крыльев у вас зарябит в глазах. Мудрейшей надо будет только немного меня подталкивать.
– Я тоже очень летучая! – Лианда протолкнулась вперед. – В детстве мне нравилось, когда мама подбрасывала меня в воздух, – порой я крутилась там четверть минуты!
– Боюсь, что мама тебя уже давно не подбрасывает, – возразила Кирния, сделав озабоченный вид. – Отсутствие тренировки может сказаться самым печальным образом: вплоть до того, что длинноклювый опять-таки придет к выводу о торжественном вручении подарка.
– Злая кикимора! – прошипела Лианда.
Кирния не успела ответить, потому что Вальдия приказала:
– Стоп! Все молчат! Лианда, вспомни, как выглядят настоящие кикиморы, посмотри на Кирнию и признай, что ты была не права.
Лианда вздохнула, посмотрела на Кирнию, еще раз вздохнула и вынуждена была согласиться:
– Не кикимора.
– Вы все прекрасные феи. – Голос принца был спокоен. – Но у вас есть плохая привычка не выслушивать мужчину до конца… Гномы наверху закрепят веревку, и, может быть, с маленькими приключениями, но я поднимусь, держась за нее.
– Где мы возьмем такую длинную веревку? – спросил Терней.
Принц улыбнулся.
– Покажите мне фею, которая не сможет сделать прочную веревку… ну, например, из паутины.
– Или из волос, – сказал кто-то, – годятся только мужские!
– Мы это сразу поняли, – угрюмо ответил Терней.
Предсказанных маленьких приключений оказалось так много, что они слились в одну сплошную пытку. Вскоре у Вельда начали трястись руки и ноги, пот заливал глаза. Тира и Альвина порхали рядом, подсказывая принцу, куда поставить ногу и протянуть руку. Несколько раз эльфины брали Вельда под мышки и пытались чуть приподнять, если длины его рук или ног ни так, ни эдак не хватало.
Иногда он слышал предупреждающие крики Люцинды и Вальдии. В неописуемом блаженстве, слегка покачиваясь, он плыл порой до пяти метров вверх, но в каждое мгновенье был готов вновь услышать крики и прижаться к скале, торопливо за что-нибудь ухватившись. Однако волшебные полеты случались редко: после каждого рывка уже немолодым феям надо было хорошенько отдохнуть.
Сверху веревку вроде бы тоже тянули. К сожалению, принц страшно пыхтел и не мог объяснить гномам, чтобы они не надрывались. В общем, всем было нелегко, а принцу было еще и стыдно. Тащили его кто как мог. Гномы, наверно, уже ладони до волдырей стерли – халтурно работать эти ребята не умели. Когда эльфины ободряюще целовали Вельда, он чувствовал, как сильно колотятся их сердечки. Правильно, попробовал бы он сам поддерживать медведя, который по совету своей большой головы полез на отвесную скалу!
«Самое плохое, – подумал принц, – если длинноклювый сейчас через какую-нибудь дырочку в пещере одним глазом за нашим цирком наблюдает. Ну нельзя, чтобы у этой подлой твари было так много удовольствия! О небо, будь хоть иногда милосердным и справедливым!»
Вверху раздались странные звуки. Не сразу Вельд догадался, что гномы, кряхтя и пыхтя, затянули боевую песню. Она звучала теперь по-другому, чем в те минуты, когда вечные друзья фей гордо орали, держась за руки Люцинды, а принц сидел на Чалом, подставляя лицо утреннему ветру.
– Славно поют ребята! – прошептала Альвина.
«Да!» – вдруг понял Вельд. Он еле переставлял ноги, почти ничего не видел, но товарищи хриплыми, уставшими голосами пели боевую песню, поэтому принц не падал и помнил, что он – воин.
Эльфины перестали его целовать. Трудно было представить, что крылатые девочки настолько ослабели, скорее они побаивались прикасаться нежными губами к ставшему ужасно злым лицу воина.
Принц выкарабкался на площадку перед пещерой и зарычал в темноту. Эльфины защебетали:
– Парни, подождите зажигать факелы! Всем надо отдышаться, и ваши горлышки должны отдохнуть!
Терней кивнул:
– Конечно, не будем торопиться. Чудовище сейчас мечется по пещере или грустно шипит у дальней стены. Дадим ему время подумать, что может один клюв, пусть даже длинный, против четырех мечей!
– И двух арбалетов! – добавила Тира. – Пусть он хорошенько подумает. Мудрейшая пожелала, чтобы он немедленно сдался!
– У него есть еще когти. – Вельд с трудом подавил рычание. – Тира и Альвина, прикроете нас с тыла. Три доблестных меча составят центр отряда, а я пойду впереди в роли бешеного буйвола.
– Думаю, длинноклювый не имеет никакого понятия о тактике боя, – предположила Тира. – Пещерный варвар!
