– Ну… – замялся Тимофей.
– Я чувствую себя лишней, – вздохнула фея. – Вы тут все обсудите, а я пойду колбаску кушать. Потом скажете мне, что решили.
– Извиняюсь! – запротестовал Чир. – Если вы пойдете на кухню, то Тима за вами побежит!
– Почему это побегу? – возмутился кот. – Пойду своим обычным шагом. Я знаю, что Ира колбаску с моего блюдца никому не отдаст.
– Ладно, неторопливо пойдешь. В любом случае получится так, что тебя здесь не будет. Михаил Петрович тоже как будто бы не с нами. Останемся мы с Шурой, а мы вдвоем не можем за всех решать!
– Что же нам делать? – беспомощно спросила крылатая женщина.
– Чив-чив! Давайте я быстренько все расскажу!
– Про зайца Русю и Хрюна? Я знаю, что они хорошие парни. Они нам помогут или придется нам как-то самим выкручиваться?
Щегол задумался.
– Простите, госпожа фея, – вмешался Тимофей. – Не надо Чиру много вопросов задавать. Голова у него маленькая.
– Да, конечно, я не учла, – признала фея свою ошибку. – Господин композитор, просто рассказывай, что видел.
– Так, значит, посмотрел я бобровый домик, порадовался за них и лечу дальше. Настроение бодрое, солнышко… я уже понял, оно мне улыбается. Вдруг слышу знакомые голоса – воробьи заречные о чем-то меж собой чирикают. Они меня заметили, окликнули.
Крылатая женщина закрыла лицо ладонями, плечи ее затряслись.
– Не плачьте, – неуверенно сказал Тимофей. – Чирок старается.
Михаил Петрович стремительно бросился к Ларии, ему опять что-то помешало, поэтому последний отрезок пути он преодолевал на четвереньках, но с фантастической скоростью. Обняв любимую, он воскликнул:
– Звездочка, сердечко мое, кто тебя обидел?
– Держи меня крепче, – попросила фея, положив руки на плечи Михаила Петровича, – а то я вырвусь и не знаю, что с ним сделаю!
Увидев лицо феи, Чир облегченно прощебетал:
– Михаил Петрович, не бойся, она смеется… Наверное, потому, что Тима сегодня такие странные замечания делает и еще с важным видом усами шевелит!
– Да я вообще молчать буду! – обиделся кот. – Скажу только, раз уж вы все такие глухие: дверь на кухне скрипнула, Ириша идет к нам… Чирок, что нахохлился? Все равно ей тоже надо знать…
Обедали молча, потому что хозяйка замка и Тимофей в один голос заявили, что хотят спокойно поесть. Щегол вяло клевал семечки и виновато поглядывал на Ирину. Она, опустив голову, порою тыкала вилкой в картошку или колбасу, но все так и осталось лежать на тарелке. Наконец фея поднесла платочек к губам и кивнула Чиру, разрешая приступить к рассказу.
– Милые девочки, Ириша и Катенька, – грустно зачирикал он, – у меня уйма хороших новостей. Даже не знаю, с чего начать.
Тимофей решил помочь другу:
– Короче, Руся передает нашей поварихе привет и сильно жалеет, что не может угостить Катю можжевеловыми ягодками. Чир успокоил его: мол, Катя не голодает, каждый день свеклу ест и заметно круглей стала. Хрюн с бобрами и заречные воробьи тоже нормально зимуют. Еще одна неплохая новость: у Патрикеевны проблемы, но дальше пусть Чирок сам рассказывает.
– Где мой Джеймсик? – прошептала Ирина.
– С Патрикеевной, – ответил щегол. – В отличие от лисы и лешего чувствует он себя прекрасно – бодрый, энергичный. Насколько я понял, он теперь заместитель длинноклювой драконихи, ее главный помощник.
Ирина всхлипнула:
– Что за дракониха? Почему он не вернулся с тобой?
– Я прятался, не мог его незаметно схватить: он сидел на шее орлицы.
– О драконихе поподробней, – приказала фея.
– Она огромная, не меньше, чем ковер-самолет. Клюв у нее примерно такой длины, как ручки у Кати, и острый, как отвертки Михаила Петровича. Когда я первый раз ее клекот услышал, крылья мои обледенели от ужаса, я не в силах был ими взмахнуть и упал в снег.
– Из открытого клюва у нее огонь вырывается?
– Нет… разве бывают такие, у которых огонь в клюве? Возможно, путешественники со слабым зрением принимают за пламя длинный, красный от крови язык?
– Раньше у огнедышащих драконов не было клюва, но на всякий случай я спросила, потому что сейчас полно сумасшедших ученых. Значит, все-таки очень большая орлица. – Фея улыбнулась. – Ну и что она нам сделает? Выманить нас в сад мы не позволим, припасов нам хватит на два года, хотя, конечно, со сметаной и свеклой могут возникнуть проблемы.
Тимофей запрыгнул на подоконник, чтобы не думали, кто это такой маленький на полу мяукает. Пошевелив усами, он назидательно сказал:
– Врагов нельзя недооценивать. Например, я допускаю психическую атаку: орлица будет кружить над замком, обзывать нас трусами, а на крышу будут падать большие кучи. Вопрос: насколько у нас крепкая крыша? Еще интересно: Чирок, орлица может забраться к нам в окно?
– Чив-чив! Если она голову вперед наклонит, потом бочком… да, пожалуй, у нее получится.
– Милый пташек, расскажи про Джеймсика! – взмолилась Ирина.
– Солнышко мое, не переживай! Когда я его видел, ему было хорошо. Он храбро держался за перья и с гордым видом что-то кричал – голосок у него слабый, я не расслышал. Дракониха напала на отряд человекорыб, который шел, ни от кого не прячась, через Длинный Одуванец.
– Это самый большой луг в нашем лесу, – объяснил Тимофей.
– Да, чив-чив, Малый Одуванец намного меньше!
– Дальше! – приказала фея.
– Дальше растут осины и березы, однако человекорыбы до них не добрались, потому что началось ужасное, но короткое сражение. Джеймсик спрятался глубоко в перьях, поэтому хитрый малыш был единственным, кому нисколько не попало, а потом пришла немного отставшая Патрикеевна, и все помирились. Тут Джеймс вылез из перьев, начал топать ножками и ругать Патрикеевну, лешего и человекорыб. Я должен еще сказать: ручкой он все показывал в сторону замка.
Глава 14
Туман
Сквозь сон Вельд слышал веселые, бодрые голоса фей. Как же он ненавидел утреннюю жизнерадостность своих прелестных спутниц! Слов он еще не различал, но ближайшие планы фей были совершенно ясны, цирк должен был начаться с минуты на минуту. Вельд чувствовал себя разбитым, нисколько не отдохнувшим, все у него болело.
– Спи, мой дорогой бельчонок! – Ингрия поцеловала его.
«Ну никак они не могут без ехидства, – грустно подумал он, – даже лучшие из них, даже любимая, чьи руки и губы бывают бесконечно нежными!»
– Спи, мой зайчонок! – прошептала Люцинда, единственная фея, словам которой принц верил в любой ситуации.
Благодарно улыбаясь, он продолжил путешествие в мире снов, где молодому мужчине с беззлобным, легким характером всегда были рады.
