– Они фальшивые?
– Почему? Можете смело продавать любому ювелиру, комар носа не подточит, или сдайте государству за приличное вознаграждение: мол, копали ямку в саду, чтобы грушу посадить, и вдруг что-то заблестело. Смотрите сами, как вам удобней.
– Работа у Саши была тяжелой?
Фея задумалась.
– Шурик не надорвался, кирпичи он не таскал, но работа была нервной, порой приходилось жизнью рисковать – мстительное чудовище Чир на него охотилось. Вредная начальница сама не знала, что ей надо.
В магазине хлопнула входная дверь, на лестнице раздались тяжелые шаги.
– Гоша идет! – Лариса вдруг стала похожей на испуганную птичку. – Хозяин!
Фея кивнула.
– Сестренка, я поняла, этому мы не улыбаемся.
Огромная орлица сидела в снегу, из ее горла вырывался свирепый клекот:
– Так вы никогда не доползете до замка! Айзин, зачем ты тащишь на себе этот пузырь?
– Не знаю. Наверное, потому, что нельзя бросать своих.
– Зато своим можно есть друг друга – это я знаю точно!
Принц амфибий беспокойно заерзал на твердых плечах Айзина.
– Никто не умеет лучше меня допрашивать пленных! Думаю, вам, госпожа молра, будет интересно узнать, где находится выход из этого холодного леса, а господин Айзин, возможно, попросит меня выяснить, как пользоваться волшебной палочкой. Да и сам процесс допроса, несомненно, доставит вам удовольствие.
Орлица долго разглядывала принца. Он опустил голову с не свойственной ему покорностью, а хитрые, бегающие глазки неожиданно напомнили орлице Трусливого Вруна.
– Айзин, тебе очень тяжело?
– Нет, терпимо, когда не ерзает.
– Я не буду. – По голосу чувствовалось, что принц не обманывает. По крайней мере, постарается сдержать обещание.
– Ладно, съедим на ужин Патрикеевну.
Лиса села на задние лапы. В ее глазах еще не было страха, только удивление и немой вопрос.
– Что тебе непонятно? – в свою очередь удивилась молра. – Разве леший не твой друг?
– Нет, мы старые знакомые. А кто меня в лесу не знает?
– Хромоногий леший побежал по снегу, с маленькой зверюшкой в кармане, которая наверняка кричала изо всех сил, но ты, охотница на мышей, ухом не повела.
– Все спали, а я, что ли, рыжая… ну то есть я тоже храпела, хоть и рыжая.
– Трусливый Врун, ты ей веришь?
– Нет! – моментально откликнулся человек-рыба. – Учитывая нерешительность лешего, я даже думаю, что без душевной беседы шепотом с Патрикеевной он бы не отважился на побег.
– Пузырь, а ты Патрикеевне веришь?
– Нет, верю Трусливому Вруну.
– Вот видишь, Патрикеевна, не считают тебя честной лисой. Что же мне с тобой делать?
– Госпожа молра, если не знаешь, то пока ничего не делай и подумай… не спеша подумай сегодня, завтра.
– В принципе, ты права, – неожиданно согласилась орлица. – Ты получишь еще один шанс доказать твою преданность и полезность.
– Катя! – закричал Джеймс, бегая по подоконнику. – Я требую, чтобы ты позвала Иринку или Чира!
– Милый мальчик, все ужасно заняты подготовкой к обороне замка. Надо успеть до темноты, а нынче темнеет рано.
– Кто возглавил оборону?
– Я еще не разобралась. Больше всего шумят Саша и Михаил Петрович: двигают мебель, пилят доски, стучат молотками. Если что-то не ясно, то спрашиваем Ирину. А если я смотрю на Тимофея Васильевича, то мне кажется, что он всем руководит.
– Не хочу сидеть на подоконнике! – Человечек затопал ножками.
– Джеймсик, почему тебе там не нравится? Посмотри, какие розочки! Поставить тебя к ним в горшочек?
– Катя, сейчас же сними меня с подоконника!
– Не могу, – вздохнула крольчиха, – приказ был этого не делать.
– Кто приказал?
– Подожди… нет, из головы вылетело, но помню, что приказ был. Тут такая суматоха, голова кругом идет! Кажется, фасолевый суп я еще не солила… или солила? Джеймсик, я тебе дам попробовать?
– Как ты меня достала!
– Джеймсик, не вредничай, надо кушать фасолевый суп. Михаил Петрович и Саша целуют мне ручку и просят добавку, поэтому я буду варить фасолевый суп, пока они не скажут, что хватит.
– Катя, ты морковку в суп добавила?
– Конечно! Ира сказала, чтобы я взяла одну средненькую, но я на всякий случай две толстеньких потерла.
– А свеклу с капустой?
– Э…
– Понятно. Катя, ты не обижайся, но нельзя же быть такой жадной!
– Нет-нет, я не от жадности, я просто не знала… и почему-то все молчат.
– Ты можешь представить, чтобы Михаил Петрович тебя упрекнул? Он каждый раз только твою ручку целует и надеется, что ты сама догадаешься, а ты никак не въезжаешь!
– Что же мне теперь делать?
– Думаю, еще не поздно. Принеси две хорошеньких свеклы и одну капустину… да, наверно, одну.
– Джеймсик, ты уверен?
– Катя, ну я же не повар, я только предполагаю.
– Тогда я принесу две капустины.
– Правильно. Потом посмотрим, попробуем – может, полторы будет достаточно.
– Джеймсик, милый мальчик, я пойду в погреб, а ты посматривай в окошко – мы ждем непрошеных гостей ночью, но мало ли что. К тому же ворона Варя должна знать, что мы за ней наблюдаем и не позволим в нашем саду хозяйничать, свои порядки устанавливать!
– Я раньше не знал, что вороны такие противные! Мы с Чиром однажды еле успели под корягой спрятаться. Сидели там не шелохнувшись, пока они мою варежку трепали. Я, конечно, не испугался, но Чир шептал: «Джеймс, брат, терпи, не будем с дурами связываться!»
– Пожалуйста, не рассказывай такие страсти Ирише, она сегодня уже плакала. – Вздохнув и покачав головой, Катя вышла из кухни.
Джеймс с четверть минуты прислушивался к ее шаркающим шагам и к другим многочисленным звукам: Шурик и Михаил Петрович, натужно пыхтя, несли что-то тяжелое, Ирина и леший, похоже, пытались им помогать… нет, леший только подсказывал, хотя, разумеется, тоже помощь, Чир и Тимофей ругались или что-то громко обсуждали.
– Михаил Петрович, сегодня будет другой фасолевый суп, – сказала Катя, – какой положено!
Вероятно, Михаил Петрович не мог ответить, но благодарно кивнул, потому что вновь раздался голос Кати:
– Не за что! – и немного погодя почти шепотом, но решительно: – Никаких полторы, обязательно две!
Джеймс усмехнулся и, взявшись за край тюля, начал спускаться.
