– Майя, иди во вторую, нужно срочно сдать кровь на антитела. Той, заходи сюда и жди, – он дождался, пока ИИ выполнит распоряжение, лишь затем молча махнул головой в сторону своего кабинета, приглашая следовать за ним.
Мы с Ником переглянулись, но не придумали, что друг другу сказать. Кинред заговорил уже там в полный голос, без опаски, что его услышат:
– У Тоя очень чувствительный слуховой датчик, потому я и отвел вас сюда. Сегодня изучаем феноменальную для искусственного интеллекта эмоцию – ревность. Вам решил все подробно объяснить, чтобы вы подыграли.
До меня, кажется, начало доходить, и всю сжало до судорог от предстоящего. Он собирается заставить меня спать не с Тоем – Той и без того думает, что я с ним уже была, а с Ником! И заставит Тоя наблюдать? Но Ник выглядел еще более обескураженным, чем я:
– Ревность кого и к кому, сэр?
Я резко выдохнула. Точно ведь, Ник в первую очередь подумал о Майе – их отношения уже чуть не треснули от экспериментов Кинреда, еще одно испытание может стать последним. Но Кинред усмехнулся и покачал головой:
– Да не чувствует ничего Той к твоей Майе, хватит так трястись. Его с этой точки зрения интересует только Ината, – он указал на меня, не глядя, будто представлял новому знакомому. – Сегодня я хочу обойтись без эксцессов, потому и описываю вам двоим всю картину – сыграете на пятерку, все разойдутся по своим комнатам без потерь. Вам не нужно спать друг с другом: просто изобразите какие-нибудь ласки, поцелуи, то есть полную готовность пойти до конца. Майе и Тою я сообщу, что я вас заставил заниматься сексом, и якобы вы не знаете, что они это видят. А оборудование считает их физиологические реакции и сравнит, насколько естественно по сравнению с человеком реагирует ИИ. Повторяю: просто заставьте их поверить, что собираетесь это сделать, и хватит. Я вас остановлю при первых же признаках ревности у Майи, потом сравню их с реакциями Тоя. Все ясно?
Меня на самом деле условия очень обрадовали. По сравнению с тем, что нам могли устроить или уже устраивали, – сущие мелочи. Но Ник угрюмо смотрел в пол:
– Но Майя будет думать, что все по-настоящему… ей будет больно, сэр. Слишком больно, мне ли не знать. И я бы не хотел…
– Ничего страшного, – холодно перебил его Кинред. – Через полчаса, когда ты ей все объяснишь, вместе и посмеетесь. Просто разыграйте, я отключу звук – они не будут вас слышать.
Я пожала плечами и пошла к выходу из кабинета, не видя ничего невыполнимого. Но Ник остался на месте:
– Я знаю, почему вы выбрали Инату, сэр. Чтобы сделать Майе как можно больнее. Бывшая подруга, которая чуть не убила меня, но все равно остается на пятом уровне нам самой близкой… Майе было бы намного проще, если бы это была какая-нибудь другая девушка…
Кинреду тоже пришлось остановиться. Он изогнул бровь, не понимая, зачем его задерживают.
– Чушь, – он ответил, выдав каплю несвойственного ему раздражения. – Я выбрал Инату только потому, что ее выбрал Той. Не твою Майю, не кто-то еще, а Инату. И других влюбленных парочек для контрольного образца у меня нет. Так что нет, Ник Росланд, опыт проводится не потому, что мне так нравится издеваться именно над тобой, а потому что кроме Инаты, Тоя никто не интересует, а ваша парочка хоть на что-то сгодилась – радуйтесь.
– А если я откажусь? – Ник поднял лицо. Я, если честно, вообще не понимала, зачем он показывает характер – неужели все еще не понял, что надо или уходить из системы, или вообще забыть о себе как о личности?
– Откажись, – Кинред легко развел руками, он даже и не думал напрягаться на этот счет. – Будешь уволен через десять секунд. Или я просто убью тебя в другом эксперименте, здесь хватает отложенных опытов, для которых нужно лишь мясо… в смысле, сотрудники, которых не жаль.
– Не убьете, – неуверенно заявил Ник.
Кинред сделал шаг к нему и ответил тихо. Даже мне показалось, что в его приглушенном голосе зазвенел металл:
– Кто тебе сказал, идиот? Кто тебе сказал, что я ничего с тобой не могу сделать? У тебя нет в мегаполисе родных, никто с твоего счета деньги не снимал и снять не сможет. Вот как раз в твоем случае нет никаких проблем – никто и не заметит, что ты не вернулся.
Ник побледнел и растерялся:
– А… но ведь… А если у меня в мегаполисе остались друзья? Если кто-то предупрежден о том, что я ушел в ЦНИ?! Вы запугиваете нас, но на самом деле не можете так поступить!
И вдруг Кинред улыбнулся – жутко, с подтекстом, даже мне стало отчего-то не по себе. И ответил он Нику, почему-то глядя на меня – вероятно, чтобы и я ни одного слова не пропустила:
– Нет ничего хуже наивности. А давайте мы прямо сейчас от нее избавимся? Как вы думаете, дорогие сотрудники, что произойдет с ЦНИ, если кто-то из подопытных случайно погибнет? Систему засудят, эм-м… может, оштрафуют? Или ее закроют? – он перечислял издевательски и наслаждался тишиной в ответ. – Вот именно. С ЦНИ не произойдет ровным счетом ни-че-го. Но обратите внимание, никаких подобных скандалов ни разу не всплывало – бывшие сотрудники возвращались целыми и невредимыми, они с радостью рассказывали в видеошоу, куда тратят свои заработки и на сколько социальных рангов поднялись. Все счастливы! Ни единого случая разбирательств о пропаже людей. Ни одного официального подтверждения, что кто-то не вернулся или вернулся овощем, способным только мычать и пускать слюни. Мы можем стереть память человека начисто, но если, прошу прощения, он в процессе потерял руку, сломал позвоночник или вообще удосужился умереть, то я лично не бог – ни отращивать конечности, ни воскрешать не умею. Зато я умею многое другое, из-за чего к ЦНИ никогда не возникнет подобных исков.
Теперь и я заинтересовалась, шагнула ближе:
– Вы о чем, сэр?
Он ответил снова мне – совсем равнодушно, будто сам потерял интерес к разговору:
– ИИ пока несовершенны, но они вполне годны для того, чтобы появиться в видеошоу и заявить, что теперь будут жить на Островах или кататься по всему миру, тратя заработанные миллионы. Или чтобы показаться разок перед бывшими одноклассниками, а бывает даже, что и перед родней. Людям за пять лет родственник кажется в любом случае странным, они даже не замечают, что перед ними вообще не человек. Но не надо паранойи – к таким методам система прибегает крайне редко. Я просто тонко намекнул, что мы можем скрыть гибель даже очень популярного человека с сотней родных, а остальных – вообще раз плюнуть.
Ник позеленел – как будто ему только что подписали смертный приговор, хотя именно такого не прозвучало. Но я рассуждала дальше:
– Поверить не могу! Сэр, неужели вы усовершенствуете ИИ только для того, чтобы ими заменять людей? Но зачем? Столько ресурсов ради возможности предотвратить несколько судебных исков против ЦНИ? Неужели так боитесь оттока добровольцев?
Показалось, что в его глазах блеснуло веселье, но губы притом не растянулись в улыбке.
– Нет, конечно. Такие вылазки – просто полигон для проверок, а предотвращение паники и отсутствие каких бы то ни было исков – приятный к тому бонус. Но суть ты поняла правильно. Можно создать ИИ по чьему угодно образу и подобию. И тогда пулю, предназначенную политику, получит робот, а не политик. Звезда шоу-бизнеса сможет отправлять двойника на интервью или концерты. А ученые смогут экспортировать все свои знания и опыт перед смертью в ИИ – и продолжать жить и работать, пусть и в другой ипостаси. Существует огромное количество профессий, особенно на службе правительству, где ни один человек не сравнится в эффективности с роботом. ИИ очень органично вольются в социум – простые люди даже не будут подозревать об их присутствии… как, впрочем, не подозревают и сейчас, видя их мельком в телепрограмме или «после выхода внучатого племянника из ЦНИ». Простые люди не должны даже мысли такой допускать, иначе начнется паника под лозунгом «Роботы захватили мир». Но сейчас ИИ далеки от того идеала, к которому мы их приближаем. Так может, хватит кряхтеть и пойдем двигать науку? Раз альтернатива все равно не самая приятная? В общем, либо вы в пятой лаборатории через две минуты начинаете работать, либо на третьей минуте я начинаю злиться – и уж поверьте, тогда вам работать придется совсем по-другому.
