Все еще не понимая заторможенности Ника, я сама ухватила его за локоть и потащила к двери, заставив перебирать ногами. Ну, нам прямо сказано, что иногда здесь люди все-таки погибают – а разве мы с самого начала не подозревали подобное? Ну, пусть намекнули на то, что «прикрыть» гибель человека без родни несколько проще – но это же не означает, что их убивают направо и налево. И убеждала в этом вслух нас обоих:
– Шевелись уже, Ник. Зачем ты его злишь, если этот гад все равно добьется своего?
– Потому что успел его разозлить до сегодняшнего дня, Ината. Я не нужен ему здесь, даже Майя нужна хоть в чем-то, но я – нет. Я собираюсь писать заявление вечером в последний день этого месяца.
– И напишешь, – я сильно удивилась, но постаралась не подать вида. – Неужели так допекли, что ты решил расстаться с Майей раньше срока?
– У меня четкое ощущение, что я здесь не нужен. Теперь как-то все яснее стало: Майю приняли в нагрузку тебе, меня приняли в нагрузку к Майе, но здесь не держат ненужных людей, Ината. И ладно, если просто уволят… черт с ним, пусть уже просто уволят. Я боюсь… боюсь, что не уволят.
Я поняла:
– Так ты споришь с ним именно для этого? Чтобы просто уволил сию минуту, и на этом всё? Но тебе не кажется, что ты уж слишком загоняешься? Очень много нервов, Ник, а всего-то нужно – притихнуть до последнего дня этого месяца.
Ник медленно кивнул, принимая разумность довода, но вряд ли он был способен справиться со своей нервозностью.
Мы уже вошли в комнатку с большими стеклянными стенами. Кинред должен быть где-то за стеной. А с другой стороны – Майя и Той, быть может, тоже в разных отсеках. Я повернулась к Нику и положила ему руки на плечи, заговорила, не сбавляя тона – нам же сказали, что звук не передается:
– Слушай, Ник. Ты сейчас разморозишься и начнешь меня целовать. Можешь в шею. А потом медленно раздевать и снова целовать. И ты будешь продолжать до тех пор, пока Майя там не заплачет. Или Той. Или они оба. Мы будем изображать с тобой все это тщательно и радоваться, что дело не зашло дальше. Ведь если этот говнюк решил посмотреть на ревность у робота – он на нее посмотрит, уж будь уверен. И нам обоим точно не понравятся условия эксперимента, если мы этот провалим, а уж твоя Майя тогда слезами зальется. Я про свои слезы молчу.
Ник послушно склонился к моей шее и пробубнил:
– Ты стала такая… циничная, Ината. Кто бы мог подумать на третьем уровне?
– Никто, – я притянула его голову к себе ближе. – И это определенно не самый ужасный опыт, в котором мне приходится участвовать.
Вдруг из динамика на стене оглушил смех шефа:
– Да ладно. И какой же был самый ужасный? Хотя нет, потом расскажешь, я такие признания люблю наедине слушать. Но в остальном ты очень права. Время потяните качественно – уверен, даже раздеваться не придется.
Я же замерла:
– Сэр… вы все слышите?
– Само собой. Ината, ну что за глупые вопросы? Давайте, давайте уже. Хотя ваше смятение даже эффектно смотрится. Они оба верят, что я приказал вам заняться сексом. Надейтесь, что им не нужны будут более подробные доказательства.
Я отмерла:
– Или вам, сэр.
– Да хватит тебе уже, Ината. Не такой уж я и говнюк, если сама не будешь меня демонизировать. С тобой я почти романтичный джентльмен трехсотлетней давности.
– О-о, – я отклонилась, давая возможность Нику тыкаться носом мне в шею, изображая поцелуи. – Представляю, какой вы с другими подопытными.
Кинреду явно нравилось отражать мои подачи – он только смеялся все искреннее:
– Уж точно тебе не на что жаловаться. Ник, соберись ты уже! Даже у меня возникло желание выйти и показать, как это делается. Ребят, я не хочу держать здесь всех в ежовых рукавицах, но вы как будто осознанно выбора не оставляете.
Я решила заступиться за Ника или нас обоих:
– Все идет правильно, сэр. Майя, например, и не поверит, если мы начнем изображать страсть. Чем более фальшиво и натянуто выглядит это шоу, тем больше похоже на то, что нас заставили.
– Справедливо, – весело согласился шеф. – Лучше бы вас передергивало от отвращения – зря я предупредил, милосердие всегда приводит к сбоям. Ну, ничего, заставьте Майю отреагировать, и Ник может бежать к ней и все объяснять. Ината, а ты через полчаса чтобы была в моей комнате – снимешь мне напряжение самым приятным способом, – короткая пауза и смех. – А, ну вот, теперь и передернуло от отвращения! Молодец, великолепно! Это я себе, не расслабляйся, Ината. Ник, расстегни ей верхние замки и уложи на кушетку.
– Ну и шутки у него, – пробурчала я, утягивая Ника на кушетку.
– У него? – он уже вошел в роль, потому и выглядел куда более отстраненным и менее нервным. – А мне показалось, что вы общаетесь как старинные друзья.
Я только фыркнула. А про себя обрадовалась, что мистер Кинред удосужился сделать вид, что не расслышал этот спорный комментарий.
Слишком сильно стараться не пришлось. Хотя Ник уже волновался заметно, вынужденный меня прижимать к себе и ласкать грудь сквозь ткань. Но стоило только ему прямо в одежде улечься на меня и нехотя прижаться к губам, пару раз поерзать по мне для вида, как из динамика раздалось:
– Стоп. Сработало. Ник, ты можешь идти к Майе и все ей рассказать, пока она окончательно в истерику не погрузилась. Ината, иди в свою комнату, я позову, когда понадобишься.
Ника уже смело из лаборатории, я же шла, оправляя комбинезон и застегивая замки, которые успели расстегнуть. Поинтересовалась почти без любопытства:
– В каком смысле сработало, сэр? Майя расплакалась? Сомневаюсь, что вы остановили бы эксперимент из-за ее чувств.
– Ината, – его голос звучал задумчиво, он явно был занять другим, а не уделял внимание моим вопросам, – иди в комнату. Если захочешь обсудить произошедшее, то через три часа я буду свободен. Ты знаешь, где меня найти.
Больше я ни о чем не спрашивала. Хотя в последней фразе уловила какой-то странный намек: через три часа будет глубокая ночь, вряд ли я обнаружила бы Кинреда в его кабинете на нашем ярусе. Ну да ладно, я все равно не собиралась его расспрашивать. Вот только когда шла по коридору, услышала очень громкий стук – короткий, одиночный, но явно оглушительный, если пробился сквозь звукоизоляцию. Пожала плечами, представила, как Той, уже порядком измотанный издевательствами над собой, берет Кинреда и бьет им об стену, улыбнулась и зашагал дальше.
Через час я поддалась любопытству и постучалась в соседнюю спальню. Вошла без ответа и сразу заявила, глядя на Майю:
– Привет. Вы случайно не проголодались? Может, сходим на третий уровень – вдруг там кексы с ужина остались?
Майя усмехнулась, явно видя в моем предложении просто повод для начала разговора. Кстати говоря, она не выглядела зареванной или убитой, объяснения Ника ей определенно помогли. Сам он полулежал на кровати с книгой на коленях и тоже не производил впечатления человека, перенесшего немыслимые испытания. Какое счастье! Наконец-то эти двое научились адаптироваться и не раздувать из мухи слона. И ответ Майи это подтвердил:
