– Не проголодались, Ината. И нет, я не стала тебя ненавидеть сильнее из-за сегодняшнего. Даже если бы задание Кинреда было другим, все равно бы не стала.
Я отмахнулась, тем показывая, насколько мне важно изменение уровня ее ненависти. Да пусть хоть каждую ночь мне страшные кары придумывает, лишь бы дело до них не дошло. У Майи острая форма эгоцентризма – она в первую и последнюю очередь подумала лишь о моей реакции на ее эмоции. Не буду же я ей говорить, насколько мне плевать – на нее, ее реакции и ее Ника? К тому же пришла совсем не за этим:
– Вот и прекрасно! Не расскажешь тогда, что там было?
Она пожала плечами, ничуть не напрягаясь:
– Меня и робота усадили, привязали ремнями и нацепили датчики физиологических реакций. Потом Кинред сказал, что вы на наших глазах займетесь сексом. Смотреть мы на это будем в любом случае – заставят, если откажемся. Ну, ты в курсе, как миленько шеф обрисовывает центральные задачи. Было неприятно, а когда эксперимент остановили и Ник все объяснил, то я лишь обрадовалась.
– А Той? – я подошла к ней чуть ближе. – Он как реагировал?
Майя посмотрела на меня удивленно:
– Никак, насколько я могу судить. Зубами не скрипел, истерики не закатывал, слезы не лил. Или тебя что-то конкретное интересует?
Мне сразу отчего-то стало легче. Я улыбнулась и направилась к двери, пока меня случайно не записали снова в подруги или приятные собеседницы:
– Да нет. Спасибо, что ответила, Майя. И рада, что вы оба в порядке.
Какой-то пустой опыт и пустой день – какая радость, что здесь случается и такое! Будто в отпуск сгоняла.
Той пришел в комнату очень поздно, но я еще не спала.
– Как настроение? – спросила я тихо.
– Нормально. Сэр сегодня сравнивал мои и человеческие реакции при ревности.
Я уточнила без особого любопытства:
– И как результаты?
Он не лег на импровизированную лежанку, а подошел к кровати и сел с краю, расстегивая ворот комбинезона.
– Выяснили, что ревновать я не умею, – он улыбнулся своей идеальной улыбкой.
– Поздравляю! Это все равно, что узнать про иммунитет от какой-нибудь болезни! В ревности нет ничего хорошего, говорят. Хотя мне самой не доводилось испытывать. Но вот даже по Нику и Майе можно судить…
Я осеклась, поскольку ИИ подался вперед, медленно перемещаясь, пока не навис надо мной.
– Ты что делаешь, Той? – спросила уже сдавленно.
– Форсирую события, надоело ждать. Ината, я хочу тебя.
Он опустил руку вниз, стаскивая с меня одеяло, но я взвилась и вцепилась ему в плечи:
– Не надо, Той! Я не хочу!
Он наклонился и жадно коснулся губами шеи. Прошептал, с трудом отстранившись:
– А может, это сейчас изменится? Если ты только позволишь мне перевести нас обоих на другой уровень отношений.
– Нет!
Его лицо окаменело на секунду, в этот момент мне показалось, что он не остановится – вот просто сдерет с меня всю ткань и изнасилует, потому что он сильнее даже тренированного мужчины, куда уж мне с ним тягаться? И в глазах его блеснул холодок – очень, очень знакомый, явно импортированный от нашего общего знакомого. Вопреки мгновенному страху, Той отстранился и снова сел на край, но уже глядя не на меня, а на свои пальцы:
– Ладно, извини. Просто оказалось, что это больно – видеть тебя так близко каждый день, каждую ночь, но не получать никакой взаимности. Извини.
Я села и тут же коснулась его плеча, припоминая и другие факты:
– Той, а тебе не кажется, что твой характер немного изменился? Вспомни, вначале ты пылинки с меня готов был сдувать, сам говорил, что опасался испугать даже комплиментом, и вдруг… вдруг ты спокойно берешь меня за руку, становишься настойчивым. Пойми, я не злюсь, а пытаюсь разобраться.
– Нет, ты именно злишься, – он ответил сухо. – Мое поведение изменилось, разумеется. Сразу после нашей близости. Как будто у человека оно не изменилось бы. Только ты ведешь себя так, будто ничего не было. Я стал настойчивее только потому, что выжидательная позиция не дает никаких результатов в твоем случае.
«Или ты становишься все сильнее похожим на него», – подумала я, но не стала эту мысль озвучивать.
– Ты должен знать, Той, что не стал мне нравиться в этом смысле. Я просто стараюсь не усугублять проблему.
– Ты воспринимала, воспринимаешь и будешь воспринимать меня как механизм, я понятия не имею, что с этим делать. Может, пора начать усугублять проблему?
Я не знала, что ответить, и порадовалась тому, что ИИ встал и отправился на свою лежанку, больше не собираясь ни на чем настаивать. Однако едва он лег на спину и подложил руку под голову, снова заговорил – каким-то другим тоном, словно обсуждал погоду или какую-нибудь полную ерунду:
– Теперь по поводу сегодняшнего эксперимента, Ината. Мне все же удалось перенастроить чувствительность датчиков – я читал реплики по твоим губам, когда их видел. И реакции твоего тела смог уловить, хотя и с погрешностью. Ты его не хотела – и именно потому я не мог ревновать, даже если бы умел. Тебя с таким же успехом можно было просто мочалкой по шее чесать.
Я усмехнулась, хотя мне не понравился холод в его тоне:
– Ну, в общем-то, ты прав. Так и было. Кажется, Кинред и сам не представляет все твои способности.
– Он их не представляет, потому что я и сам их не представлял до этого опыта. С твоего разрешения я продолжу. Ты Ника не хотела, но он реагировал совсем иначе. Быть может, он и сам этого от себя не ожидал, потому так сильно и нервничал. И уж будь уверена: если бы задание директора было в том, чтобы все же заняться сексом, то Ник вполне бы с ним справился – ему не пришлось бы дополнительно стимулировать эрекцию.
Я выдавила смешок:
– А вот это уже ты придумал, Той. Ник души не чает в своей Майе, да он готов был уморить меня ради нее! Думаешь, люди умеют так притворяться – мол, на самом деле ему нравлюсь я, но он тщательно и ради какой-то абсурдной цели это скрывает?
Той думал почти минуту.
– Нет. Он не притворяется. Ник был сам удивлен своей реакции, ему было стыдно за нее. И ты ему не нравишься, я этого и не говорил. Он просто начал испытывать возбуждение, что обычное явление для здорового мужчины его возраста. Допускаю мысль, что его завела сама ситуация и даже то, что любимая на все это смотрит. Так бывает. Или просто реакция на твой вкус и запах, неосознанная. Или еще что-то, или все вместе. Но факт остается фактом.
– Ну и зачем мне этот факт, если реакция все равно неосознанная? Вот и пусть не осознает – мне еще скандалов с Майей здесь не хватало.
– Я сообщил тебе потому, что посчитал – тебе нужно это знать. Осмыслить, сделать выводы. Подобные физиологические реакции при правильном подходе перерастут в осознанную симпатию. Тебе нужна симпатия Ника?
