– Что именно не нужно? Обезболить или беседовать?
Он взял мою руку за запястье и потянул к себе, у меня не нашлось сил сопротивляться. Шприц из петли вынул, не глядя, и прижал конусом к сгибу локтя. Игла обожгла мгновенным уколом, от которого я и не вздрогнула, на это тоже не нашлось сил. Уже через несколько секунд в голове, как и во всем теле, начала появляться легкость – отпускало с такой скоростью, что я кое-как сдержала стон облегчения. И все это время я размышляла над тем, что следует сказать:
– А разве конструктивная беседа возможна, сэр? Или вы снова отдадите приказы, и на этом вся дискуссия?
– Так я именно это и называю конструктивом, – с усмешкой ответил Кинред и отпустил мою руку. Помолчал, так же глядя в пол, потом продолжил другим тоном: – Ината, к некоторым выводам нам придется прийти, а иначе не будет никакой возможности работать дальше. Потому слушай. Во-первых, я этого не планировал. Вообще не имел понятия, что ты их потащишь на балкон или случится еще какая-то провокационная ситуация. То есть обвинять в произошедшем только меня не совсем справедливо, моя заслуга разве что косвенная – как создателя ИИ.
Он сделал паузу, будто бы давал мне время для какого-то ответа. Пришлось говорить – и именно то единственное, что пришло мне в голову:
– Сэр, если вы пытаетесь навязать чувство вины мне, то не выйдет. Да, это я повела их на балкон, но дело вовсе не в балконе. И не в провокационной ситуации. И не в чем-то еще. Дело только в том, что Той убийца, сама причина и обстановка не играют роли. Если только ИИ не подвержены впадать в состояние аффекта по любому пустяку.
– Ты слишком много думаешь, Ината, – я слышала улыбку в его тоне, но на профиль не смотрела. – И нет, я не собирался обвинять тебя. Однако намекнул, что сам принимал в этом еще меньше участия. Видишь ли, предсказывать все решения ИИ невозможно – на то они и ИИ, а не обычные роботы с программой действий. У Тоя свой темперамент, опыт и характер, в этом и был весь смысл.
Я вскинулась – так разозлил поворот разговора: ишь, нашел время о смысле своих опытов порассуждать!
– И что теперь? Где Той? Что вы с ним сделали?
– Пока на длительной перезагрузке. На самом деле я не хочу переписывать этот участок его памяти – интересно посмотреть на его оценку произошедшего, будет ли его терзать вина…
Я перебила:
– Я не о переписывании памяти говорила! А о том, что его вообще нельзя отпускать для свободных перемещений без пристального контроля. Той опасен, вы не можете продолжать работать, как раньше!
– А-а, – протянул Кинред. – А может, мне его тогда вообще утилизировать? Ну, чтобы одна из сотрудниц осталась довольна. Какая мелочь, в самом деле, несколько миллиардов, потраченных на разработку. Но у нас же тут Ината Нист – главная моралистка мегаполиса. Как мы можем бесстыдно продолжать?
Со злостью глянув на него, я процедила:
– Издеваетесь… Издеваетесь, потому что вам абсолютно плевать. Ваш ИИ уже убил человека, но ничего, пусть убивает дальше – десятками, если понадобится. Сколько жизней уравняют инвестиции на его создание, сэр?
Он тоже посмотрел на меня и чуть скривился:
– Ой, да прекрати ты уже преувеличивать. Не будет Той убивать направо и налево, а если появится такое подозрение, то придется ему все-таки внести в программу правки. И всё, представь себе. Без соплей и истерик.
– Сэр, а какое еще подозрение вам нужно? Вам мало Ника?
Кинред вздохнул и отошел к окну, рассматривая там то ли рассвет, то ли закат.
– Нет, не мало. И мне жаль потерять сотрудника, особенно настолько глупо и бессмысленно. Но Той так поступил не обязательно потому, что он есть чистое зло. У него еще не выработались естественные механизмы адаптации и реакции на стресс. Никто из команды разработки, как и сам ИИ, не представляли, что он способен на ревность, так откуда ему было уметь на нее правильно реагировать? Я все еще надеюсь, что эти механизмы он создаст сам, то есть поступит как любой обычный человек. А если не справится, тогда придется их прописать. В любом случае до момента полной уверенности без наблюдения он не останется. Я ответил на твой вопрос?
– Ответили, – произнесла я. – Например, я лишний раз убедилась, насколько вы хладнокровный… человек. Термин «человек» же подходит в этом случае? Я не слишком сильна в лингвистике. Ладно, сэр, продолжайте, вы хотели поговорить не только об этом.
Он не поворачивался ко мне от окна – вероятно, тем самым создавал ощущение более легкой болтовни, без лишнего напряжения, когда от сверлящих взглядов мыслить прекращаешь. А вот говорил теперь серьезно:
– Да. Во-вторых, у нас остаются еще и твои реакции. Если прямо сейчас тебя вернуть на твой уровень, то при первой же встрече с Майей ты не выдержишь – никакие уговоры не помогут, ты просто сорвешься. Быть может, и не расскажешь ей о произошедшем, но истерик не избежать.
У меня задрожал голос:
– Отрицать не буду, сэр. Так чего вы ждете? Стирайте память, чтобы я вернулась в счастливое неведение, или что вы там собирались делать…
Кинред резко повернулся, я невольно сжалась от его странного взгляда.
– Я не могу стереть тебе память и оставить в системе, Ината. То есть могу, конечно, но по окончании твоего договора тебе память будут стирать повторно, уже за весь период. А человеческий мозг – это не микросхема, невозможно его просто бесконечно чистить без последствий и с одинаковым результатом. Быть может, ничего и не произойдет. Или откажут какие-то функции мозга. Или вторая очистка памяти не пройдет безупречно, поскольку в этом месте уже стирали, и лет через пять ты можешь начать вспоминать какие-то моменты. Не зря же повторно в систему никого не принимают, даже если речь идет об очень ценном сотруднике. Тебя должны были предупредить при подаче заявления.
– Да… предупреждали, – я задумалась. – Тогда что мне грозит?
– Полная очистка – слишком стрессовый вариант, есть воздействие помягче – не удалить память, а переписать.
– Как Тою?! – я от волнения подскочила на ноги.
– Ну да. Если другие варианты не подойдут, то прибегнем к этому. Это уже далеко не так опасно.
Мне отчего-то стало страшно. Все-таки не хочется, чтобы в моей голове кто-то извне прописал какое-то событие, которого на самом деле не было. Очистку почему-то принять морально проще.
– Сэр, о каких вариантах вы говорите?
Он уже снова смотрел в окно.
– Первый – полная очистка и твое увольнение. Этот вариант мне самому не подходит. Второй – переписать один участок и надеяться, что такая необходимость будет возникать редко. А иначе сама твоя личность немного изменится, ведь мне придется заложить и какие-то попутные мысли – любая неверная тональность, а верную на сто процентов не пропишешь, и мы немного перепрограммируем твою личность. За раз такие изменения не заметишь, а вот через несколько таких переписываний я увижу не Инату, а Инату версии «два-ноль». Уверен, такой вариант тебя тоже не очень устраивает. Ну и последний – держать тебя в изоляции до тех пор, пока никаких последствий стресса не останется, и ты не станешь биться головой о стену, увидев Майю или Тоя. В смысле, когда я буду уверен, что ты контролируешь свои реакции.
