– А-а, – протянула я, – ну, разумеется. Почему я постоянно забываю о вашем спорном характере, сэр?
– Не бойся, не утоплю.
– Знаю, что не утопите, – я прикрыла глаза, понимая, что это моя возможность хоть несколько секунд вздремнуть перед очередными встрясками. – Не утопите и не убьете иным способом, пока я вам так сильно нравлюсь.
– Пока я тебя так сильно хочу, – зачем-то поправил он.
– Как скажете, сэр.
– Меня зовут Даррен.
Подремать мне все-таки удалось, когда я лежала спиной на нем в ароматной пене, а мужчина о чем-то глубоко задумался, медленно водя по мне ладонью. Он заговорил через долгое время, когда я вообще забыла, где нахожусь, а голос его прозвучал слишком тихо, чтобы вернуть полную ясность сознания:
– Ината, тебе нравится быть со мной?
– У меня нет выбора.
– Я это знаю. А если бы был, то при каких вводных данных ты могла бы выбрать меня в качестве сексуального партнера?
– Слишком длинное предложение. Очень хочется спать, сэр.
Он оставил меня на ночь в спальне внизу, а сам поднялся на второй этаж. Странный выдался вечерок. Хотя Даррен Кинред имеет талант все вокруг делать странным.
Глава 19
Я вскочила с постели сразу же, когда услышала шум за кухонной стойкой. Натянула комбинезон, который нашла возле дивана, и спешно бросилась туда – как если бы боялась упустить хоть секунду. На самом деле у моих опасений были основания: Кинред может прямо сейчас уже допивать кофе, после чего уйдет. А мне непременно нужно с ним поговорить до того, как я опять на целый день останусь в одиночестве.
– Сэр! – начала я, застегивая последние замки на груди. – У вас найдется пара минут?
Он глянул на меня мельком и вновь уставился на тостер, дожидаясь сигнала.
– И тебе доброе утро, Ината, – сказал так, будто его утро как раз добрым не было.
Плохое настроение? Или уже в раздумьях о предстоящей работе? Может, как раз в этот момент он прикидывает в уме, кого сегодня разрежет на части, а кого выпотрошит? Столько дел, столько дел впереди, не зря же так задумался. И плевать – я с мысли сбиваться была не намерена:
– Сэр, мне нужно с вами обсудить произошедшее. Конечно, перейдя на пятый уровень, я оказалась полностью в вашей власти – выбор был мой, винить некого. Но меня беспокоят, – я на секунду замешкалась, – границы вашей власти. Я могу продолжать?
Он взял первый выскочивший из тостера румяный кусок хлеба, бросил на приготовленную тарелку и поставил передо мной. Второй положил себе и сел за стол, пододвигая ближе уже дымящуюся кружку с кофе.
– Можешь, конечно, и продолжать, – ответил после долгой паузы. – Особенно будет мило, если скажешь что-то, чего я не знаю.
Я нахмурилась:
– Намекаете, что все мои претензии до тошноты очевидны? Ну и пусть так! Меня это беспокоит, потому я собираюсь высказаться, даже если ничего не изменится! Мне противно, что мое тело используют как захотят. Нет-нет, подождите, – я вскинула руку, как будто он собирался перебить, а он лишь бровь слегка приподнял. – Речь не о том, что на пятом уровне мы все расходный материал без права голоса – все ради науки. Но о науке речь давно не идет! То, что произошло вчера, – это просто ваше желание! Желание мужчины, а не рабочие обязанности директора пятого уровня!
– Да-да, – он отвечал, глядя в свою чашку с интересом, словно что-то пытался там разглядеть. – Тебя просто трахают. Потому что я, как мужчина, этого хочу.
Мне не понравилась формулировка, но я сдавленно согласилась:
– Именно так, сэр. И раз уж вы даже круг моего общения замкнули только на себе, то у вас и спрошу прямо – могу ли я проконсультироваться с вашим начальством или директорами других уровней, не превышаете ли вы свои полномочия?
Кинред наконец-то глянул на меня и неожиданно тепло улыбнулся:
– О, это можно устроить, Ината. Не боишься, что если и они захотят тебя, то тебе придется удовлетворять не только директора пятого уровня?
– Боюсь, – я нервно сглотнула. – Хотите сказать, что подобное не запрещено?
– Ината, ты зашла слишком издалека. Если бы ты собиралась на меня надавить через каких-то третьих лиц, то ни за что не стала бы обсуждать это со мной. Спрашивай прямо, о чем ты хочешь узнать, а не ходи в километре по кругу от цели.
Я кивнула, соглашаясь с его предположением.
– Скорее всего для начальства вашего уровня даже нет никаких правил, границ и инструкций. Вы не можете превысить свои полномочия, поскольку они вообще никак не обозначены. А у сотрудников по факту нет никаких прав, верно?
– Почему же? – он пожал плечами. – Есть одно право – уволиться. Если ты напишешь заявление, то тебя в любом случае отправят из ЦНИ, поскольку заявление регистрируется сразу на всех уровнях. Задолбаешься отменять, даже если ты самый крутой директор самого крутого уровня. Конечно, если к тому времени на тебе не будет авансов и других финансовых обязательств.
– Мой аванс уже покрыт, сэр. Если я все правильно посчитала.
– Верно, покрыт. Тогда пиши заявление – и с первого числа будешь полностью свободна. Обещаю. Эту инструкцию я не нарушу.
Я не могла долго прямо смотреть ему в глаза, хотелось отвести, но все же пыталась угадать его эмоции – отчего-то казалось, что он веселится, его недавнее задумчивое настроение сменилось на ироничное. И тому я не могла придумать ни единой причины. Продолжила задавать вопросы, радуясь, что он все еще отвечает:
– Сейчас начало месяца, сэр. Рискованно говорить об увольнении сегодня. Лучше уж написать заявление в последний день, если так решу.
– Тоже правильно, – он уже и голову склонил, рассматривая меня с показательным удовольствием. – В другом случае я уж наверняка тебе обещаю, что раз ты все равно уйдешь и для исследования придется искать другую девушку, то этот месяц я буду делать с тобой только то, чего сам хочу – успеть бы наесться.
– Вы и так делаете только то, чего хотите сами, – напомнила я.
– Потому что ты морально не готова пока видеть Тоя, то есть непригодна для профзадач. Я не прав?
– Не знаю. Быть может, в сравнении с вами он не такой уж и монстр, – я все-таки сказала это вслух, хотя сразу же о том пожалела.
Кинред рассмеялся. Отставил чашку, встал, обошел меня и наклонился к моему затылку, упирая руки в стойку.
– Ината, мое сексуальное желание действительно несколько неправильно. Не в плане нарушения каких-то инструкций, а в плане работы, субординации и эффективных результатов. Я перестал принимать оптимальные решения, делаю себе поблажки в ущерб задачам, и не могу остановиться. Возможно, я устал. Возможно, слишком долго занимал эту должность, а ответственность – это всегда напряжение. Возможно, это просто компенсация длительного стресса или мгновенная реакция на идеальный раздражитель. Я не знаю точно, какая из причин решающая, или они сыграли роль все вместе. Единственное, что меня беспокоит сейчас, – это твое отторжение тех же эмоций. С твоей же стороны тоже есть желание – прими его и не рефлексируй там, где не нужно ничего копать.
