Я не боялась своей откровенности, не боялась его обидеть или задеть – мне нужно было каким-то образом понять природу его ревности. Той, разумеется, от моих признаний счастливым не выглядел. Он слабо поморщился и все-таки ответил:
– Хочешь искренности, Ината? А что ты потом с нею будешь делать? Но раз хочешь – отвечу. Сейчас мне уже плевать на цвет твоих волос или форму носа, удельный вес этого параметра упал, как сэр правильно заметил. И притом моя привязанность к тебе только выросла. Теперь я практически уверен, что будь ты брюнеткой с совершенно другим разрезом глаз или фигурой, то на этом этапе знакомства я относился к тебе бы так же, как сейчас. Нравится тебе, Ината, такая искренность? Это фактически признание в любви.
И вот теперь я вздрогнула. Странная романтика, холодящая, пугающая. Мой голос тоже начал подводить:
– Любовь делает человека лучше, Той. Если любовь заставляет убивать или приносить боль, то это навязчивое состояние называется по-другому. Уверена, наш начальник знает кучу терминов из психиатрии, и все они – не любовь.
Той ответил сразу же:
– Может быть, проблема в том, что я не человек, Ината?
– Может быть, – я неосознанно сделала шаг от него. – Той, когда проводился эксперимент в той лаборатории – вас с Майей проверяли на реакции… помнишь?
– Глупый вопрос, Ината, я ИИ. Уж что я умею – это помнить. Даже то, чего помнить не хочу.
– Не волнуйся, эта беда преследует и большинство людей. Так вот, после, когда мы уже вышли, я услышала какой-то резкий стук. Что это было, Той? Тебе уже в тот момент было невыносимо видеть нас с Ником, что ты ударил кулаком в стену или сделал что-то подобное?
– Стук? – он переспросил без паузы. – Стук я слышал, но источник его мне неизвестен. Я не подумал, что это важно.
На самом деле это было очень важно, потому и крутилось все время на границе осмысления. Я посмотрела прямо на Кинреда и уточнила – не спросила даже, просто констатировала:
– Это были вы, сэр?
Он вдруг приподнял кружку с кофе, будто тостуя, с улыбкой пожал плечами и ответил без малейшего смущения:
– Я. У меня тоже иногда сдают нервы, Ината. Слишком много работаю.
– Сдали нервы? – я сощурила глаза.
– Бывает и такое. Хотя мне несвойственно. Обычно я не кидаю стулья в стены.
Я резко выдохнула и вообще забыла о присутствии Тоя. Вся мутная картина начала складываться и оттого проясняться:
– Вы… Почему? Вам тоже не понравилось увиденное? Но ведь вы сами нас заставили! Вы слышали все наши разговоры с Ником и уж точно знали, что ничего между нами нет! Отчего же у вас сдали нервы, сэр?
– Я бы не хотел это обсуждать, Ината, – он повернулся, чтобы унести кружку на стойку. Или таким образом ушел от разговора.
Зато мне неожиданно помог Той:
– Зато датчики не ошибаются. Влечение Ника к тебе со временем переросло бы в осознанную симпатию. Исходя из его психотипа и вашей предыстории, на его чувства ты бы ответила с вероятностью 78 %. Не потому, что он идеальная для тебя пара, но психика ищет путь наименьшего сопротивления в качестве морального выхода, тебе на пятом уровне нужен был хоть кто-то близкий, и Ник подходил на эту роль больше остальных. Более того, если бы здесь не было Майи, то вероятность твоих взаимных чувств к Нику через полгода составила бы 95 %. Это намного больше показателей в моем случае. У моей ревности были четко просчитанные математические причины, Ината, – он перевел взгляд на шефа и спросил с полной серьезностью: – Сэр, вы тогда разозлились, потому что обеспокоились за провал эксперимента?
Я охнула, чтобы скрыть смешок. Его гениальный мозг все просчитал, но не увидел самого главного: он быстро отыскал какую-то логичную причину, вот только настоящая уже со всей очевидностью перекрыла все остальные. У Кинреда хватило совести не отвечать на последний вопрос, и хватило наглости улыбнуться мне с иронией.
Я заставила себя вернуться к важной теме и показать им обоим, что время истерик позади. Потому шагнула к Тою, заглянула в глаза и выдала именно то, с чего надо было начать и закончить этот разговор:
– Той, меня не просто расстроила смерть Ника – она привела меня в ужас. И ты прав, я теперь стала относиться к тебе намного хуже. Боюсь того, что ты можешь сделать с кем угодно, если математическая вероятность вновь покажет не самую приятную для тебя картину. А любовь – это не про то, понимаешь? Любовь такой не бывает. Нельзя привязать к себе человека силой, можно только верить в то, что благоприятная вероятность сбудется. Даже если она равна нулю. Просто надеяться и не считать вероятности. Хотя последнее для тебя сложно… Я не знаю, как объяснить, но у любой ревности должны быть границы. Ты добился намного большего, будучи моим другом и собеседником, а теперь я даже не могу сказать, что смогу уснуть в твоем присутствии.
Он смотрел на меня неотрывно, в ожидании еще хоть каких-нибудь слов, которые сделают его мысли светлее. Совершенная копия романтического парня, которого бросила любимая девушка. Черт, да как же просто забыть о том, что никакой он не парень! Эмоции он проявляет так чисто, что ни один живой человек не дотягивает. Я кое-как отвела взгляд от голубых глаз и посмотрела на Кинреда:
– Я знаю, что вас это не устраивает, сэр. И что вы все равно заставите меня продолжать участвовать в…
– Спать с Тоем, – подсказал Кинред, будто мне нужна была подсказка.
– Именно, – я не собиралась тушеваться. – Просто прошу дать мне еще немного времени. Уверена, этот разговор уже много значит.
– Здесь ты права. Той, Ината забыла добавить, что все меняется. Никакие разочарования не длятся вечно. Как и никакие восторги. К сожалению. Или к счастью. Ты можешь идти, все-таки пойдем навстречу просьбе Инаты и будем действовать постепенно.
– Да, сэр, – Той выглядел раздавленным. – До завтра, Ината. Я надеюсь, что до завтра.
Я даже смогла выдавить в ответ кривую улыбку. И едва дверь за ним закрылась, повернулась к Кинреду и сложила руки на груди.
– Благодарю за милосердие, сэр. Вы стали просто образцом человеколюбия. Не хочу спать с Тоем – пожалуйста! А может, просто вы не хотите, чтобы я с ним спала?
Он разместился на спинке дивана, расстегнул верхние пуговицы на рубашке. Выглядел притом расслабленным, не похожим на обвиняемого.
– В данном случае я и сам принял бы такое решение, без твоей просьбы. Сегодня был действительно полезный разговор – вам с Тоем и надо было начать с чего-то подобного. На большее ты морально не готова. А мне ведь не нужно, чтобы ты сломалась от моральной перегрузки.
– Да, вам это не нужно, – я переместилась в сторону, чтобы встать перед ним. Теперь я точно знала, какие смутные выводы нужно быстрее проверить. – Ваш компьютер рассчитал ту же вероятность, что и Той, потому у вас сдали нервы. Вы быстро взяли себя в руки, а вот Той не сумел. Той – ваше подобие, сэр. Тою нравлюсь я, Той испытывает ту же ревность, просто он, в отличие от вас, не умеет брать себя в руки. А может, Той бы ко мне ничего не чувствовал, если бы не взял это из вас? А вдруг Той и не убил бы Ника, если бы саму способность к жгучей ревности, но без тормозов, не взял из вас?
