– Хоть бы руки вымыл, паршивец!
Мик довольно улыбнулся, заставив женщину обречённо махнуть рукой. Ханна обернулась к своей посетительнице. Она достала деревянный гребень из своих волос, и осторожно, стараясь не разбудить девушку, принялась расчёсывать её окончательно спутанные волосы. Хозяйка со знанием дела продолжала свои действия, пока тёмные пряди не заблестели гладью, словно зеркало. Умело, женщина сплела их веночком вокруг головы Виктории, вплетая в волосы алую ленту.
Она слышала, как девушка вздрагивала и судорожно вздыхала во сне, словно после тяжких рыданий. И сердце женщины каждый раз сжималось от участия. Пока Виктория спала, Мик, насытившись, сидел возле неё. Молодой человек опустил голову на свои руки и молча наблюдал, как Ханна заплетала волосы северянки. Хозяйка заметила, каким теплом светились его удивительные глаза.
– Ты знаешь её, малыш? – тихо спросила она.
– Прозвучит странно, но, кажется, уже сто лет… Это словно встретить старого друга. Того, кого уже никогда не надеялся увидеть, – задумчиво проговорил Мик, – ты веришь во второй шанс, Ханна?
Женщина потрепала его по чёрной голове.
– Верю, волчонок.
Хозяйка закончила свой шедевр, удовлетворённо осматривая результат.
– А ты просто красавица. Всю жизнь мечтала, что будет у меня дочь, и буду плести ей косы…
Ханна захватила пустой поднос, стирая крошки со стойки, и отправилась на кухню. Мик слышал, как звенела посуда и тихо лилась вода. Эти привычные звуки успокаивали. Виктория продолжала глубоко спать, и он слышал, как ровно билось её сердце.
Мик не заметил, как глядя на девушку и сам задремал. Сон пришёл к нему так легко и спокойно, впервые за долгие, долгие годы. Выглянув из кухни, Ханна тепло улыбнулась, вытирая мокрые руки о большой выцветший передник. Она глядела на них, безмятежно спящих.
– Спите, мои волчата.
***
Ночь пронеслась, растаяв, словно кто сдёрнул с неба чёрное покрывало. Виктория проснулась уже утром. За окнами поднималось солнце, золотя вымытую посуду. Её руки сами потянулись к голове, внезапно не ощутив привычных спутанных прядей, закрывавших обзор. Но девушка нащупала в сплетённой косе драгоценную ленточку и успокоилась. Кто-то подшутил над ней? Ладно, главное, она не потеряла подарок.
– Доброе утро!
Женский голос донёсся откуда-то из глубины соседнего помещения. Теперь, окончательно проснувшись, Виктория сообразила, где находится. Выходит, умудрилась заснуть в баре.
– Надо было разбудить меня, – она сонно потянулась и зевнула, прикрываясь кулаком.
– Надо было бы – разбудила. Не думай, что меня здесь сильно манеры беспокоят, – Ханна появилась, поставив перед Викторией миску.
От аромата горячей еды, у неё закружилась голова.
– Поешь, как следует. Потом можешь идти, – хозяйка ближе пододвинула к девушке завтрак.
– Спасибо. Ваш тон намекает на то, что я должна поскорее убираться? – Виктория торопливо принялась за еду.
Едва не давясь, она в ожидании, исподлобья глядела на рыжеволосую женщину.
– Сегодня в посёлке день Памяти. Люди соберутся, чтобы почтить павших от нашествия лила. Ввиду последних событий, тебе лучше не попадаться в одиночку им на глаза. Не все понимают действия патруля в тот день на рынке. И никто не простит тех, кто предал.
Виктория отодвинула тарелку.
– Ешь, – велела Ханна.
– Я не голодна… – девушка насобирала горсть монет по всем карманам и аккуратно высыпала их на стойку, – спасибо. Надеюсь, этого будет достаточно.
Ханна сдержанно выдвинула небольшой ящик под крышкой стола и небрежно смахнула в него монеты, зазвеневшие в тишине. Виктория наклонилась, поднимая рюкзак, и только теперь увидела свой блеснувший накопитель у пустого стакана. Девушка поинтересовалась, кто его оставил. Но Ханна в ответ коротко пожала плечами и пояснила, что посетитель нашёл его у скал. Он подумал, что вещь может принадлежать кому-то из патрульных.
– Хотелось бы сказать этому человеку спасибо, – проговорила Виктория.
– Не волнуйся, он об этом узнает, – заверила хозяйка бара.
ГЛАВА 23
Территория «пустоши»
Это зрелище было поистине величественным и печальным. Тела погибших обернули простой белой тканью, и уложили на настил из тонких брёвен.
Люди сходились к площади и становились широким кругом. Они молча поднимали свою ладонь, прикасаясь ею ко лбу, затем прижимали к сердцу. Простой ритуал. Простой, но так проникал в душу, что Виктория сама не заметила, как словно заворожённая, потянулась ладонью к своей голове, потом остановив руку и на груди.
Отсюда, с высоты первых скал, ей было видно всё, как на ладони. Ветер срывал куртку, толкая северянку в грудь. Словно пытался прогнать. Но Виктория упрямо продолжала стоять и наблюдать за действиями, разворачивающимися внизу у поселения.
Несколько охотников вскинули свои механические луки. Сегодня их оружие не служило для ловли добычи. Оно отпускало души тех, кто пал. Горящие стрелы символически взлетели к небу, яркими молниями несясь к помосту. Через миг он пылал. Никто не произнёс и слова. Ни взрослые, ни дети, твёрдо стоящие рядом с ними. Все, как один.
– Покойтесь с миром, – Виктория отступила назад, спускаясь с выступа и направляясь к брошенному мотоциклу.
Ветер уже успел осыпать его ржавой пылью, и она, поджав губы, резкими движениями стала смахивать её прочь.
– Проклятье…
Волнами поднималось в груди негодование. Виктория даже отсюда слышала треск поленьев и запах гари. Ей казалось, что даже сам воздух раскалился от горевшего внизу пламени.
– Никто не простит тех, кто предал...
Виктория сорвалась с места, на полной скорости уносясь к сверкающему Куполу, переливавшемуся в лучах поднимавшегося солнца. Сейчас он не казался белым. Он пылал оттенками алого цвета, в рассветном зареве.
– Теперь ты отражаешь свою истинную суть, – девушка неохотно повела мотоцикл к воротам.
На этот раз незаметно вернуться ей не удалось. Дежурный страдальчески глядел на оставленную ею технику, покрытую сантиметровым слоем пыли и грязи.
– Я только вчера вечером закончил с ним. Он что, всю ночь под открытым небом простоял? – возмущённый, техник оглядывал мотоцикл на предмет повреждений, но к его радости их не было.
Виктория торопливо извинилась и поспешила добраться до лифта. Широкая решётчатая дверь поднялась, пропуская девушку. Со скрежетом, подъёмник понёс её к верхним этажам, где пришлось бы пересесть в более комфортный лифт, но она пошла пешком.
Поднявшись до самой середины Купола, Виктория подошла к краю уровня и, перегнувшись через перила, глянула вниз. Огромный парк безмятежно шумел под её ногами. В его центре уже готовили площадку для празднования. Рабочие сновали, украшая и расставляя необходимое оборудование. Она представила себе этот день, и внутри всё противно сжалось.
