Они побежали через гараж, намереваясь добраться до почерневшей старой двери, висящей на одной петле. Она вела к лестницам. Мужчины достигли её, имея возможность подняться на следующий уровень. Лестничные пролёты оказались настолько негодными, что буквально рассыпались следом за каждым их шагом.
Мик наступал целой подошвой ботинка, стараясь осторожно переносить вес тела. Это было подобно ходьбе по трясине. Один неловкий шаг мог покончить с ними. Они достигли уже седьмого или восьмого уровня, когда лестничный пролёт впереди оказался почти полностью разрушен.
– Здесь не пройти, чёрт! – Ставров огляделся, ища укрытие.
Видимо это какие-то офисные помещения, оставшиеся без дверей, без перегородок. Они бесконечными рядами тянулись вдоль нескольких тёмных сырых коридоров.
– Пройдём там, осторожно только. Не пол, а каша, – мрачно отозвался полковник.
Мужчины свернули в ближайший коридор, обходя дыры в полу, черневшие под ногами. Мик нервно сглотнул, чувствуя, что при каждом следующем шаге его прошибал пот.
– У меня предчувствие плохое, командир… – тихо пробормотал молодой человек, – может, поищем другой путь?
– Ты слышишь? – Ставров замолк, заставляя и его вслушаться в окружающие звуки.
Мик не мог сказать, что именно услышал, но понял: они больше не одни.
– Вперёд. Только вперёд, Готьер. Этот пол однозначно не выдержит их веса, это будет нашим шансом, – Ставров устало усмехнулся ему, намереваясь накинуть ремень винтовки.
В этот момент он не глядел под ноги, отвлекаясь на своего товарища. Ещё шаг, и крохкая плита ушла из-под его ног. Оружие упало на пол, и последним рывком капитан успел подхватить мужчину, удерживая за руку. Мик тянул с последних сил, но пол просто оседал под его весом.
– Отпускай! – полковник попытался высвободить свою руку, боясь утянуть и товарища за собой.
Мик глянул через пролом, понимая, что было слишком высоко для него, ослабшего после ранения.
– Высоко… Пробуйте выбраться… – сипел от усилий капитан.
Ставров подтянулся, хватая его за рукав второй рукой, но раненная, она почти не имела силы. Слабо сомкнувшись вокруг его руки, повыше запястья, она лишь пропитала куртку кровью. Рана открылась. Мик потянул сильней, чувствуя, как куски бетона оседают под его грудью, устремляясь вниз. Словно на речке весной, словно тонкий лёд.
– Прошу, ещё немного! – капитан проклинал отсутствие опоры и с ужасом почувствовал, как разрывается ткань под его пальцами.
Старая перчатка не выдержала и оборвалась, оставшись жалким ошмётком у него в руках.
– Полковник!.. – Мик подался вперёд, едва не свалившись следом, в ужасе глядя, как товарищ упал на разломанный пол.
Ставров смог приподняться, пытаясь успокоить его и показывая, что жив.
– Я сейчас спущусь! Потерпите немного… – Готьер потянулся за брошенной винтовкой и вернулся к разлому.
Но чувство тревоги внезапно охватило его, заставляя притормозить.
– Мик… – голос полковника звучал тихо, едва слышным шёпотом.
– Я иду.
– Оставайся, где стоишь…
С разломанных плит, где-то под ним, внизу, посыпались камни. Рычание, тихое, нарастающее, коснулось его слуха. «Волки»…
– Полковник, – стараясь не шуметь, Мик опустился на пол.
Он видел командира внизу. Мужчина отполз назад, к горе арматуры и обломанных кусков бетона. Встретившись с ним взглядом, Готьер одними губами прошептал:
– Сколько?
Ставров медленно поднял ладонь, показывая два пальца. Миг поджал губы и кивнул. Всё скудное оружие осталось при нём. Человек внизу был ранен и полностью беззащитен. Оставаться здесь? Нет. Он слышал, как твари приближались. Развалины мешали им, задерживая, но это их не остановит, конечно.
Чёрт, они почти дошли! Уцелевшие здания являлись хорошим знаком. Они почти дошли к своим. Мик прицелился и кинул винтовку вниз, надеясь, что полковник доберётся до неё. Ставров приподнялся и подтянулся к оружию. Он схватил её за потёртый ремень, пытаясь подняться.
– Я иду! – грохот, и разлетевшиеся камни не оставили ему выбора.
Мик спрыгнул, чувствуя, как ноги загорелись огнём. Приземлившись, он не удержался, разодранное колено отказывалось слушаться. Капитан шатко развернулся, моментально задыхаясь от увиденного. Их было не двое. Их было гораздо больше.
– Глупый мальчишка! – выкрикнул Ставров.
Винтовка пальнула своим последним патроном. Пуля вошла ровно промеж глаз проклятой твари, и они оба прекрасно понимали, что за этим последует.
– Уходи! – резко выкрикнул полковник.
– Нет! Без вас – нет! – рука Мика дрожала, пистолет стал невыразимо тяжёлым.
«Волки» окружили их, переступая через трансформированное тело своего убитого «товарища», рыча и выжидая момента атаки. Их было слишком много, а добычи слишком мало. Это заставляло существа издавать громоподобное рычание. Они неистово молотили длинными хвостами, раздирая когтями старые бетонные плиты.
– Сколько? – Ставров едва повернул к нему голову, указывая взглядом на пистолет.
– Два патрона осталось… – лицо Готьера исказилось от переполнявших чувств.
– Тогда ты знаешь, что должен сделать, сынок, – горькая усмешка едва коснулась загорелого, обветренного лица полковника.
– Нет! Нет–нет! Я убью двоих, пока они отвлекутся, мы успеем… – Мик, жарко говоря, вытер перепачканное взмокшее лицо, вновь направляя оружие то на одного волка, то на другого.
– Давай, чёрт возьми! Трус!
Они кинулись разом, отталкивая друг друга огромными лапами. Мик развернул пистолет, целясь товарищу в голову. Яркие синие глаза глядели в самую душу. Одними губами, Ставров прошептал:
– Спасибо…
Выстрел гремел и гремел у него в голове… Мик слышал, как упало бездыханное тело его последнего друга. Обжигающее дуло прижалось к его виску. Снова выстрел… И снова… И снова… Почему он слышал их? Почему звук не умолкал? Почему ни одна тварь так и не настигла их? Капитан заставил себя открыть глаза. Все они лежали у его ног сломанными манекенами, с посеревшими лицами. Места, где вошли пули, всё ещё дымились.
– Бросьте оружие! Поднимите руки над головой!
Голоса? Люди? Только тогда он понял, что так и держал пистолет прижатым к собственному виску, не нажав на курок.
Приходя в себя, Мик уже различал силуэты в чёрной форме, показавшиеся среди развалин. Он слышал треск раций, он слышал человеческие голоса. Они всё-таки дошли. Они смогли… Его крик, горький, полный отчаяния, разорвал эхом умолкшее здание. Горячая влага застилала зелёные глаза, стекая по измученному лицу, в первый и последний раз, в его человеческой жизни.
***
