ГЛАВА 5
Северный город
Стены в коридорах второго этажа академии полностью выполнены из прозрачного стекла. В прошлом, ещё на первых курсах, Виктория особенно любила пройтись здесь ранним утром, когда солнце только поднимается.
Тогда стоит остановиться посреди одного из коридоров и замереть в ожидании чуда. Первые лучи начинают золотить края стен у самого пола, а через мгновение ты оказываешься в искрящемся золотом потоке. Девушка как всегда зажмурилась, не выдерживая долго смотреть на солнце, и побежала к темнеющим впереди ступенькам. Сегодня занятия на самом нижнем уровне. Лаборатории…
Все эти опыты ей отвратительны до нервной дрожи, одно только радовало: добытая информация, которую сжимала в руках. Накопитель покажет, что ей удалось притащить. Собственно, это единственная причина, убедившая Викторию переступить порог отдела исследований.
Подруга же наоборот, только в такие дни и оживлялась, будучи любительницей что-то колдовать с препаратами и пробирками. А Виктория обычно в такой день сидела, забившись в самый тёмный угол на заднем дворе академии.
Особенно в такой день. До тех самых пор, пока её подруга не покажется в аллее, ведущей от главного входа. Почему-то присутствие Зои она определяла безошибочно, поднимаясь на ноги и направляясь к ней, едва ботинки подруги касались земли. Виктория с тоской оглянулась на наполненный солнцем коридор, сверкавший вдалеке. Сглотнув, она всё же отвернулась.
– Такой день… – тихо выдохнула девушка.
Что ж, сегодня день, когда отец покинул их. Сегодня мать как всегда закрылась у себя в кабинете. Сегодня она как всегда не пойдёт на работу. Глава Вереск всегда поступала подобным образом в этот день, сколько Виктория себя помнила.
В память об отце у неё осталась только небольшая фотография, в скромной деревянной рамке, которую она бережно хранила. Со снимка на неё глядел усталый незнакомец. Волосы тёмные, глаза пронзительной синевы, той самой, которую Виктория наблюдала, глядя на себя в зеркало.
Фотография явно предназначалась для каких-то документов и парень на ней точно не был любителем фотографироваться. Угол её был замят и утратил цвет. Викторию всегда удивляло то, что после гибели отца ничего не осталось, кроме этой официальной бумажки.
Но мать так на неё глядела, когда она ещё совсем девочкой пыталась её расспросить, что Виктория оставила эту женщину в покое. Когда-нибудь сама всё расскажет, а пока приходилось мучиться в догадках и в одиночестве. Вот уже девятнадцать лет. Одна в своём кабинете, отгораживаясь от реальности, другая, убегая куда-нибудь, лишь бы этого не видеть.
Виктория на минуту притормозила около дверей кабинета, поправляя аккуратную чёрную куртку, блеснувшую серебристыми нашивками. Затем последовал черёд штанов, заправленных в высокие ботинки и маленького берета.
Всё, форма курсанта академии СБ в порядке. Виктория небрежно закинула две косы за спину и, ощущая их привычную тяжесть, не сдержала вздоха. Они как всегда начали расплетаться. Это было её наказанием, проклятием, её крестом. Никакая сила не способна удержать эти волосы в порядке. Они всё равно рассыпались по плечам. Виктория снова тяжело вздохнула и решительно шагнула к дверям. Автоматические створки раскрылись, пропуская опоздавшую курсантку внутрь.
В огромном помещении, разделённом на множество секций стеклянными перегородками, уже шла работа. Лавируя среди прозрачного лабиринта, Виктория пробиралась в самый конец лаборатории – их с Зои уединённое место. Когда не пропускала занятия, то здесь им никто не мог помешать заниматься «научной ерундой», как любит говорить профессор Ссон.
Где-то справа, кто-то из курсанток испуганно вскрикнул. Виктория мимолётом глянула, как огромная мохнатая жаба, выпучив жёлтые глазищи, погнала светленькую девчушку между рядов холодильных шкафчиков. Существо явно было несогласно с заверениями об особой важности проводимых опытов и не собиралось жертвовать собой ради науки.
Виктория вмиг почувствовала жар в груди, и заставила себя дышать ровнее, торопливо направляясь к рабочему месту. Все эти опыты отвратительны до дрожи... Зои приникла к микроскопу, не заметив прихода подруги. Она подскочила, переворачивая половину препаратов на блестящий мраморный пол, когда Виктория с неожиданно поставила свой рюкзак на широкий металлический стол.
– Чёрт тебя побери, так пугать! – проворчала Розевски, – я на десять лет постарела…
Виктория никак не отреагировала на её громкое замечание.
– Что ты здесь делаешь? Выглядишь, как кусок… – кисло скривилась подруга.
– Лучше замолчи, – мрачно потянула Виктория.
– Лучше будет, если ты немедленно уберёшься, дорогуша! Знаешь ведь, что будет плохо, – Розевски сердито помахала пробиркой перед её глазами, в которой плавал явно чей-то микроскопический детородный орган.
Бедное существо… Желудок немедленно возмутился, и Виктория прокашлялась в кулак, унимая тошноту.
– Мои планы, как ты помнишь, вчера были немного подпорчены, – проворчала она в ответ.
– Ты нашла его? – Зои взволнованно глянула на зажатую ладонь девушки.
Виктория велела подруге убрать подальше проклятую пробирку и опустила на стол накопитель.
– Я нашла кое-что в пустоши. Сделала снимки. Они здесь. Еле нашла его во дворе. Хорошо, что упал у края бордюра. Вчера искать при Левине не представлялось возможным.
– Что ты нашла? – спросила Розевски.
– Следы. На стволах деревьев, которые растут у болот, – Виктория постучала носком чёрного ботинка по металлической ножке стола.
– У болот? Ты была у болот? – зло прошипела Зои, – ты хоть понимаешь, как это опасно? Так глубоко даже патруль не рискует забираться!
– Тише, Розевски, – предупредила её Виктория, видя, что к ним стали прислушиваться другие курсанты, – посмотри лучше сама. Отметины на коре – более пятнадцати миллиметров глубиной, Зои. И это ещё не всё.
Виктория включила прибор. Голографическое изображение возникло над столом между девушками.
– Гляди, – Вереск указала пальцем на четыре рваных «раны» на стволе сосны, – высота нижней отметины более ста восьмидесяти шести сантиметров, подруга.
– Выходит, существо, оставившее эти отметины, должно быть более двух метров ростом, – Зои кинула скептический взгляд на подругу.
– Что значит «должно быть»? – возмутилась Виктория.
– Этому наверняка есть разумное объяснение, – настояла Розевски.
– А я, значит, объясняю неразумно! – теперь уже Виктория повысила голос.
Ну почему Розевски упрямо отрицала очевидное?
– Это «волки», Зои, – настояла девушка.
– Брось! Они большие, конечно, но это нелепо. Встань данные существа на задние лапы, то были бы с тебя ростом. Но не думаю, что стали бы так когти точить. Они не коты! – хмыкнула Зои, переставляя свои препараты по столу, чтобы не сбить нечаянно рукой.
