– Мы воспользовались вашим разрешением на сбор информации о ваших домашних, – Катя остановилась.
– Ну, так и обо мне соберите. Из первых рук, прошу, – Макар сделал приглашающий жест.
Катя направилась к двери спортзала, Мамонтов последовал за ней – словно ледокол среди айсбергов. Но когда Катя уже вошла внутрь, Макар оперся рукой о створку двери, преграждая Мамонтову путь, и глянул на него.
О, сколько всего может выразить мужской взгляд! Молния…
Мамонтов сразу повернул назад.
– Я позже машину сюда подгоню, – объявил он громко через плечо. – Мы уедем. Достаточно на сегодня.
Макар закрыл стеклянную дверь и повел Катю мимо силовых тренажеров в глубь спортзала.
– Утром бегаете, вечером здесь тренируетесь, – заметила притихшая Катя. – Целый день сплошной спорт, спорт…
– Не могу сидеть сложа руки. Загрузить хочется себя по максимуму, чтобы мысли в голову не лезли глупые, – Макар открыл дверь уютной комнаты, где стояли лишь вольтеровские кресла, круглый столик, на котором – чашки тонкого фарфора, сахарница. Маленькая чайная при спортзале – на подоконнике соковыжималка, кофеварка. И большой термос.
– Выпейте со мной чаю, – Макар церемонно усадил Катю в кресло, взял термос. – Я сам чай заварил.
Сам… в доме, где, возможно, отравитель…
Катя уловила исходящий от Макара запах алкоголя. И словно в ответ на это он объявил:
– Никаких добавок, никакого бренди. Только крепкий чай. Вам с сахаром?
– Нет, спасибо. Отличный чай, – Катя сразу попробовала: ритуалу угощения надо следовать без страха – в доме, где отравитель.
– Всех расспрашиваете, только не меня. Я ненавижу, когда меня игнорируют.
– Я вас не игнорирую. Мы с напарником делаем свою работу. Мы и с вашей женой уже побеседовали.
– А теперь поговорите со мной, – Макар сел напротив Кати. – Отвечу на любые ваши вопросы.
«Словно сам напрашивается, чтобы я задала ему тот самый вопрос – что он сказал отцу в последний вечер? Хочет, чтобы я спросила именно об этом? И что он ответит? Нет, пока рано, не время еще для такого вопроса – возможно, самого главного в этом деле», – решила Катя.
– Нам сказали, что ваш отец…
– Да? Что мой отец? – Макар пристально смотрел на Катю, подняв чайную чашку, словно бокал.
– Что у вашего отца была знакомая, некая Марина Ковалева, которая работала вместе с ним, а затем поселилась здесь, в доме.
– Не здесь. В Барвихе. Его любовница Марина.
– Она помогала вашему отцу ухаживать за вашей мамой?
– Помогала, – усмехнулся Макар. – Делала вид. Всю работу выполняли сиделки, медсестра. Это не как в моем раннем детстве, когда отец один крутился, за мамой ухаживал. Бабушка ему помогала, потом умерла. И он сам все делал. С работы прибегал, ей постель менял, перестилал. Стирал сам все. Мы тогда жили скромно. А потом стали жить хорошо, а затем все лучше и лучше. И он нанял маме целый штат сиделок. Мать моя была сумасшедшая. Меня даже не узнавала… Это я – причина ее безумия. У нее родовая горячка случилась – что-то вроде воспаления мозга – и на психику повлияло. Так что это я виноват.
– Ни в чем вы не виноваты.
– Я же родился. И сделал ее такой. Я всегда себя винил за маму. Отец – нет, никогда мне ничего не говорил об этом. Но я и так знал. Это моя вина целиком. Если бы не было меня, она бы здоровой осталась.
– Ваша мама хотела, чтобы вы появились на свет, Макар. Она хотела ребенка. Она родила вас себе на радость. Остальное – судьба. Но все равно, у нее же были светлые минуты, горячка не сразу приключилась. И в эти минуты она испытала такое счастье, что вы есть. Что у нее сын.
Макар накрыл Катину руку своей, сжал и поднес к губам – поцеловал в ладонь и сразу же отпустил. Катя даже сказать ничего не успела ему на это.
– Спасибо вам, что не вините меня. Пейте чай.
Он словно вспомнил что-то и застегнул молнию на своей олимпийке – до самого подбородка.
– А Марина Ковалева…
– Любовница? Что вас интересует?
– Что с ней стало?
– Отец не донжуан. Его женщины мало влекли, больше карьера, служба. Эта женщина… она была его намного моложе. И он позволил себе с ней то, чего раньше избегал – служебный роман. Я в Кембридже учился, когда у них только все начиналось. Еще мама была жива. Обычное дело. И все это продлилось почти восемь лет. Отец ей обещал жениться, когда мамы не станет. Он овдовел, но на Марине так и не женился. Может, опять причина во мне, я виноват – мы в Лондон уехали, а до этого у меня старшая дочка родилась. Отец всем этим был полон до краев. И Марину отдалил от себя. Она жила в нашем доме в Барвихе на положении уже неизвестно кого – то ли брошенной любовницы, то ли служанки. Затем у отца неприятности начались на службе. И он совсем к ней охладел. Я подробностей многих не знаю, потому что я жил в Лондоне. Марина ушла от отца сама. Обиделась на него смертельно. Столько лет ее динамил. У нее на нервной почве стало сердце прихватывать. И потом… короче, она выпила слишком много таблеток от сердца. Дело замяли, потому что она – бывшая сотрудница Администрации, там не любят упоминаний о самоубийствах сотрудников – но факт передоза был налицо. И это не случайность. Она покончила с собой из-за отца. Из-за того, что он так и не сделал ее своей женой, как обещал.
– Кто-то мог отомстить вашему отцу за нее? У нее имелись родственники?
Макар подлил Кате чая.
– Со дня ее смерти прошло почти пять лет.
– Для мести это не срок. Так у нее кто-то остался из близких? Семья?
– Об этом вам лучше нашу помощницу по хозяйству расспросить – Машу. Она ее единокровная сестра.
– Ваша горничная и одновременно повар?
– Да.
– И ваш отец взял ее к себе в дом после смерти… то есть самоубийства ее сестры?
– Взял. Она тоже раньше работала в обслуге кремлевской. В столовой. Она готовит неплохо. Расторопная, аккуратная, как он мне говорил.
– Я бы не пригласила себе такую помощницу по хозяйству. Остереглась, – честно призналась Катя.
Макар залпом выпил остывший чай.
– Вообще непростая ситуация, да? Я про тот груз, о котором вы мне сказали. Готов ли я принять…
– Что в вашем доме, возможно, отравитель?
– А что я должен делать? Мы все обязаны сидеть здесь до особого распоряжения полиции. Отцу эксгумацию провели… Я и этому не смог воспрепятствовать. Хотя как подумаю, что они выкопали его из земли и что-то творят с его бедным телом…
– Мы постараемся узнать в полиции насчет эксгумации и результатов исследований, – пообещала Катя. – У фонда есть свои источники.
– Поделитесь со мной?
