Я, Клавдий…
– Здравствуйте, Клавдий.
Он смотрел на нее.
– Привет. Вы приехали?
– Я приехала по делу. Меня вызвал ваш начальник Скворцов.
– Ясно. Я рад, что вы приехали, Катя.
– Я-то здесь, а ваш начальник куда-то делся.
– Найдется. А я все ждал, что вы приедете. Но потом… ну, короче, понял – обещанного три года ждут.
Клавдий все смотрел на нее. Катя подумала – лучше бы они повстречались с ним в отделе в деловой обстановке. А не здесь, в этом тумане на берегу бескрайних вод.
– Вы в отпуске?
– Скворцов попросил меня пока в отпуск уйти.
– Мне надо в отдел вернуться, вдруг он приехал?
Клавдий Мамонтов легко поднял свое каноэ вместе с веслами.
– Идемте.
Катя зашагала по дорожке. Мамонтов шел рядом с ней.
– Я, честно говоря, думала, что вы давно уволились из ГИБДД и уехали из Бронниц.
– Нет, я все еще здесь.
– Вы увлеклись греблей?
– А здесь больше делать нечего. Качалка в фитнес-клубе да гребные гонки.
– Городок такой милый. Славный, – Катя решила перевести в светское русло разговор, который по вине Мамонтова то и дело зависал на многозначительные долгие паузы. – Все отреставрировано. Часы на колокольне.
– Могила декабриста Фонвизина – местная достопримечательность, – неожиданно охотно поддержал разговор Мамонтов. – И могила Пущина, друга Пушкина. А еще вам все здесь в Бронницах расскажут, что старший сын Пушкина, Александр Александрович во время отмены крепостного права был здесь, в уезде, мировым посредником – споры улаживал между крестьянами и дворянами по поводу земли. Его жена владела здесь имением и конезаводом. И у Фонвизиных тоже было имение.
– Как вы все тут успели изучить, – похвалила его Катя. – А вы… все там же живете?
– Да, на папиной даче. Родители летом приезжают. А потом бросают меня одного на произвол судьбы.
– Никогда бы не подумала, что вы задержитесь здесь, Клавдий.
– Гены, наверное, – он усмехнулся. – У меня предок здесь ошивался. Еще в девятнадцатом веке, тоже как раз во время отмены крепостного права. Он приехал сюда якобы торговать имение Фонвизиных. Но так его и не купил. Как семейное предание говорит – не потянул цену. Пить надо было меньше и в карты играть.
– Может, он был знаком и с сыном Пушкина? – предположила Катя.
Клавдий посмотрел на нее, не замедляя шага. Каноэ его явно было тяжелым, а Мамонтов нес его точно пушинку.
– Здесь еще вам расскажут про Гордея Дроздовского, отца белого генерала Дроздовского, – тут же продолжил Мамонтов. – Тоже судьба его сюда в Бронницкий уезд забрасывала.
– А это что, Клавдий?
– Где?
– Вон тот особняк за забором, – Катя указала на дом в конце улицы, по которой они в данный момент проходили.
Двухэтажный желтый особняк с двумя колоннами, но облупленный и с очень ржавой крышей. Мрачный дом, если не сказать больше.
– Это дом Крауха, – ответил Клавдий. – Тоже местная достопримечательность. Типа страшного дома с привидениями. Это когда-то была гостиница с трактиром, которую содержал немец Иона Краух. Ну и, конечно, по легенде, там произошло ужасное убийство. Как же без этого.
– А кого убили?
– Клавдий, помочь тебе с твоим Летучим Голландцем? – это их окликнул дежурный по ОВД, вышедший выкурить сигаретку на вольном воздухе.
Клавдий поставил каноэ на асфальт рядом с крыльцом отдела.
– Чтобы пальцем никто до утра не трогал.
– Кому надо-то? Значит, встретил? – дежурный с любопытством созерцал Катю и Клавдия, пуская кольца дыма.
– Скворцов приехал?
– Он звонил. Он задерживается, – дежурный обернулся к Кате. – Я сказал, что вы приехали. Он извиняется – никак не вырваться пока. Он просит вас завтра с утра быть у него в девять.
– Ладно, – вздохнула Катя, – что поделаешь. Мне надо найти гостиницу.
Она заметила, как Клавдий сделал в сторону приятеля-дежурного выразительный жест: все, отвали. Оставь нас. И тот поплелся в отдел, не докурив.
– Катя…
– Что? – она была занята своим смартфоном, разыскивая на booking местную гостиницу.
– Здесь нет гостиниц.
– Нет? То есть как? Ну ладно, найду все равно что-нибудь. Не возвращаться же в Москву в такую даль.
– Моя дача… – произнес Мамонтов, – то есть этот вариант полностью не проходит, да?
– Я лучше поищу гостиницу.
– Здесь сдают гостевые дома. Тем, кто приезжает на озеро. Как раз знаю один такой. И плату они с вас возьмут скромную. Сейчас не сезон. Пойдемте, отведу вас. Там вполне комфортно.
Они двинулись назад, от отдела к дому Крауха.
– Это ваши знакомые сдают?
– Я их знаю. Хорошие люди. Брат – менеджер на «Бронницком ювелире». А у его старшей сестры лавочка ювелирная.
Катя заметила лишь сейчас, что почти весь центр Бронниц – это частный сектор и совсем нет ни многоэтажек, ни хрущевок.
– Мне надо вещи из машины взять. Я ее оставлю на стоянке у отдела, – Катя вернулась и открыла свой «Мерседес Смарт». Забрала обе сумки. Увесистые.
Клавдий сразу подошел и взял ее багаж. А потом повел Катю по улице. Он молчал. Его явно что-то беспокоило, смущало. Он на что-то решался.
Почти напротив дома Крауха – два добротных новых строения под металлочерепицей.
– Сейчас договорюсь насчет вас, – Клавдий позвонил в калитку.
Катя отметила – один дом за высоченным забором, а второй – явно гостевой, фасадом и дверью прямо на улицу.
Калитку открыла женщина лет сорока – пышная такая, сдобная, ну прям как булочка. В розовом, в обтяжку, спортивном костюме, с густыми светлыми волосами, щечками, как яблочки, пышной грудью и крутыми налитыми бедрами. При виде Клавдия Мамонтова она вся так и вспыхнула и заколыхалась. Обрадовалась.
Катя стояла на улице. Ждала. А они о чем-то негромко разговаривали. Пышная блондинка сначала пожала плечами. Потом отрицательно покачала головой. Она долго рассматривала Катю, потом все же вежливо кивнула ей. Катя ответила тем же. Это хозяйка гостевого дома и по совместительству лавочница? Она была гораздо старше Клавдия Мамонтова, который в данный момент явно в чем-то горячо ее убеждал. И вот она кивнула, скрылась на пару минут и вернулась уже с ключами. Вручила их Мамонтову.
Тот подошел к Кате.
– Все, договорился с ней. Она и задатка с вас не возьмет. Оплата по факту – сколько проживете. – Он отдал ей ключи, а сам занес сумки на крыльцо. – Все убрано. Единственное неудобство – дом большой, рассчитан на постояльцев, на семейные пикники. Будете там одна.
