В голове Вероники промелькнуло, что в его случае ему досталась говорящая фамилия.
Беркут кивнул головой в сторону кресел, и Ника, чувствуя, как слабеют и подгибаются ноги, прошла к одному из них. Всё происходящее казалось сном. Или реализовавшимся кадром из книги. Но никак не реальностью.
Где простая девушка Вероника и генерал ФСБ с пугающим до дрожи зятем, что никак у неё не ассоциировался с обычным мужчиной, с которым можно пообщаться о ни о чем и разбежаться в разные стороны?
И сам дом. Такие показывают лишь в фильмах да в рекламах.
Никак он не мог оказаться в её жизни. Вернее, она в нем.
Присев, Ника расправила несуществующие складки на платье. Генерал наверняка с легкостью определил, что она нервничает. Да и как тут не будешь нервничать, когда тебя привезли непонятно куда и тупо собираются сделать козой отпущения?
Беркут опустился на соседнее кресло.
– Итак, значит ты Вероника, – генерал разлил виски по стаканам.
С языка Ники едва ни сорвалось, что пить она не будет, что максимум, что себе позволяет, так это вино и мартини. Вовремя вспомнила, что тут собрались люди, которым наплевать на её предпочтения.
– Да, Вероника Крымова, – зачем-то озвучила она свою фамилию.
– Ну, что ж, Вероника Крымова, давай выпьем, не чокаясь…
Возможно, он хотел продолжить, но воздержался. Все собравшиеся знали, что у него горе.
Ника снова посмотрела на Беркута. Тот взял рюмку и быстро опрокинул её в себя. Даже не поморщился и закусывать тоже не стал. За ним последовал генерал. Так же, не морщась, правда, от закуски отказываться не стал.
Пришла очередь Ники. Девушка, протяжно выдохнула и, уговаривая себя с достоинством держаться и дальше, так же быстро выпила. Горло обожгло. Чуть закашлявшись, она взяла протянутый генералом кусок буженины и быстро заела.
– Вот и познакомились. Егор, хороша девочка, да? Ох, можешь и не отвечать – хороша! Вон как ринулся к ней вечером, как только получил сообщение, что я прибыл в город. Да, встречу подготовил. Уважаю… уважаю… Растешь, парень.
– Алексей Александрович, давайте отпустим Веронику….
– О! Отпустить! Зачем же ты её привозил? – генерал вновь наполнил рюмки. – Знаю, знаю, что сейчас ответишь. Не ответишь, так подумаешь. Чтобы под твоим присмотром была. А от кого собрался её оберегать, сукин ты сын? От кого? От отца, потерявшего единственную дочь? Праааавильно! Я даже знаю, КАК ты думал! А ты знаешь, о чем подумал я… Иначе у тебя во дворе не толпились бы твои парни, а сам ты не удосужился бы привезти Веронику лично. Хотя…
Холодные глаза Алексея Александровича задержались на лице Ники. Девушка сидела, боясь пошелохнуться. Да что пошелохнуться – она боялась дышать. То и дело поглядывала на пистолет. Его она видела впервые в жизни.
Оружие.
Из которого убивают.
Убивали ли уже?
Ника для себя решила – пока её не спросят, будет молчать. Главное – не захмелеть и не начать нести околесицу. А так же не впасть в истерику.
– Если вы всё знаете, то…
– Ох, помолчи, Егор, хорошо? – генерал покачал головой и указал на рюмки. – Между первой и второй промежуток небольшой. Так что, поехали, детки, дальше.
Второй стакан зашёл лучше, хотя так же обжег горло.
Ника прижала ладонь к губам и протяжно выдохнула.
– Пить не умеешь, да, Вероника? Вижу, не умеешь. Вот и правильно. Нечего баловаться. Слышал, танцами увлекаешься? Деток учишь? Неужели хватает на жизнь?
Раз спросили – надо отвечать.
– Меня устраивает. Мне нравится преподавать.
– О, как. Егор, ты слышал? И оттого ты попой повилять решила в клубе в прошлые выходные? Ой, прости-прости, ты же за подругу танцевала. А так – да… Ни разу, ни где. Интересно, любопытно. Егор, не правда ли? И, кстати, зять, твоё досье на девочку более полное, чем моё. Мои обалдуи про родителей инфу собрали поверхностную, а твои – полную. Молодцы. Как же так, ребятки-то, получилось, что девушка, которая привлекла моего зятя своей «четверочкой», оказалась замешана в аварии с моей Сашенькой?
Сначала Ника даже не поняла, про какую «четверочку» идет речь. Её больше шокировал факт, что на неё собирали информацию! Полную. Кто родители, где родилась, чем увлекалась. И, скорее всего, информацию Беркут собрал ещё в выходные. Поэтому и цветы она получила сразу же, на следующее утро.
Господи…
Как же так. Запросто – взять и разузнать про человека всё! Не спросив его дозволения. А если человек не хочет, чтобы о нем что-то знали!
Холодок прошелся по спине, и Ника порадовалась, что она сидела с руками, заведенными за край стола. Не видно было, как она с силой вонзила короткие ноготки в нежную кожу ладоней, чтобы только не возмутиться, не предъявить этим двум хищникам, что они вторгаются в личную жизнь другого человека. Ника представила, как они усмехнуться на её слова. Им-то это привычно. Для них не существовало понятия – личная жизнь другого человека.
А этот… Беркут. Сволочь. Что же получается? Ей дали уехать из клуба, а уже послали следом разузнать что, где да как?
А она почти поверила… В его искреннюю симпатию. В желание помочь. Хотя – стоп! Когда она это так о нем подумала? Что возомнила? Раз сразу же не позволил разрядить в неё обойму, то стал добрым и пушистым?
Ника, очнись! Девочка, если ты сегодня отсюда живой унесешь ноги, то подумай, что с тебя этот Беркут стребует за доброту-то свою?
Глава 9
Вероника
– Саныч, она ни при чем. Ты знаешь.
Лицо Беркута выглядело спокойным. Едва ли не расслабленным. Но каждый из собравшихся понимал – это обман. Вероника, не знавшая его, и то пришла к такому же выводу. Одно движение – и он выпустит хищника на волю.
– Знаю. И всё же… Егор, как-то странно… Необычно. Ирония судьбы или что? На подставу не похоже.
Генерал встретился взглядом с зятем, и снова между ними произошел молчаливый диалог. Казалось, в комнате даже воздух наэлектризовался, какое напряжение образовалось вокруг. Вероника мысленно застонала. Нет, она не создана для каких-либо серьезных переговоров, для игры среди крупных акул.
Сейчас эти двое как раз играли.
Выражались непонятно, скрывали истинный смысл слов.
Отпустите её и разбирайтесь сами. Между собой. Ищите тех, кто виноват и каким образом молодая девушка погибла от легкого столкновения и почему её поведение вызывает вопросы.
– Саныч, давай по третьей.
– Пожалуй-ка, поддержку, – рюмки снова наполнились. – Дитя, а ты знаешь, что у меня есть одна особенность? Добрый я становлюсь, когда выпью. Вот он, – кивок в сторону Беркута, – и спаивает меня.
– Саныч, не прибедняйся. Споишь тебя. Ты молодому фору дашь.
