Коттеджи располагались на приличном расстоянии друг от друга, обеспечивая комфорт и личностное пространство для постояльцев. Поэтому Ника не слышала ничего, кроме своего тяжелого дыхания.
Она, накинув на колени и грудь мягкий плед, который обнаружила в бельевом ящике дивана, смотрела в окно. Она никуда не всматривалась, а просто ждала. Благодаря фонарям, расставленным по периметру, темнота не была непроглядной. После двенадцати, фонари приглушали, создавая более комфортное освещение для сна.
Своё собственное поведение казалось Нике удивительным. Почему бы ни пойти и ни лечь спать? Или хотя бы почитать книгу? Отвлечься. А потом всё равно уснуть. Почему ей необходимо было дождаться Егора? Убедиться, что с ним в порядке.
Какая она наивная! Жил же он до неё, причем, стоит заметить, отлично жил. Успешно работал. По-любому, были форс-мажорные ситуации. Даже если вспомнить, что с похорон жены он пришёл с каплями крови.
Егор – взрослый мужчина.
И всё же…
Почему сердце заходится в тревоге?
Странно всё это. Непривычно. И пугающе.
И почему её совершенно, вот абсолютно не смущает, что она, по сути, дожидается вдовца? Мужчину, у которого на днях умерла жена. По духовным законам она совершает грех. Но так ли всё, как воспринимается…
Шум подъезжающей машины послышался в пятом часу. Ника сорвалась с места, отчего едва не споткнулась о подножку кресла и больно саданула ей по голени. Не обращая внимания на досадное недоразумение, успев лишь прихватить с собой плед, девушка быстрым шагом направилась в гостиную.
Вовремя.
Егор как раз открывал дверь и входил.
– Егор…
Его имя сорвалось с её губ с легким придыханием. Сама Ника замерла посередине комнаты с бешено колотящимся сердцем.
Пришел.
Пришел…
Видимо, Егор никак не ожидал, что Ника его будет встречать. Потому что впервые за время знакомства Ника увидела, как на его лице проступает удивление и легкая растерянность. Его лицо становится более открытым, простым.
– Ника? Ты что тут делаешь…
– Тебя жду…
Выглядел Егор не лучшим образом. Куртка цвета хаки порвана, штаны в таком же состоянии. На мужском лице присутствовали следы сажи и царапин.
И это только то, что было видно невооруженным взглядом.
Ника, до конца не осознавая, что делает, направилась к Егору, который отошел от двери, слегка хмуря брови. Если бы Ника не была полностью сосредоточена на его физическом состоянии, она непременно заметила бы странность в поведении и взгляде Егора.
– Не стоило.
Она не слышала, что он говорил. Для неё имели значение лишь его раны.
– Что случилось…
Она даже не спрашивала. Она, поглощенная собственными переживаниями и тревогой, действовала интуитивно. Она рыскала взглядом по лицу Егора, по шее, по рукам. По голове.
На мужских темных волосах затаилась сажа.
– Упала горящая балка.
– На тебя?
– Чуть задела.
– О, Господи, – казалось, дыхание сгустилось, стало плотным, тяжелым. Камнем упало на грудь. – Ты же мог… ты же мог пострадать…
Мужчина нахмурился сильнее и уже более сиплым голосом позвал:
– Златовласка.
Но Ника его не слышала. Она, словно находясь под заклятием, подошла вплотную к Егору, подняла руки и дотронулась до груди. Мужчина заметно напрягся.
Её руки скользили, ощупывали, проверяли. Удостоверялись, что с ним всё в порядке.
Егор, у которого дыхание заметно потяжелело, позволял ей ощупывать себя.
– Сними куртку, – надрывным шепотом, словно ей было трудно говорить, попросила Вероника и тут же добавила: – Я сама…
Егор сглотнул.
Он заворожено смотрел, как девушка делает неумелые попытки стянуть с него куртку. Пришлось помочь. Ника – маленькая, он – высокий.
Как только куртка оказалась на полу, Ника приступила к его рукам. Провела от плеч до кистей.
– Ника, со мной всё в порядке.
Девушка упрямо качнула головой.
А потом сделала то, что из них обоих не ожидал никто.
Ника, встав на цыпочки, захватила его затылок и легким нажатием руки заставила Егора склонить голову. А потом прижалась своими губами к его.
Её первый поцелуй. Чтобы она сама… Вот так потянулась к мужчине. Даже к Андрею не тянулась. Ей комфортно было находиться с ним рядом, слушать его голос, знать, что он с ней. Но физического влечения она к нему не испытывала. Была довольна тем, что не испытывает желания оттолкнуть, что случалось с ней ранее в девяносто девяти процентах случаев.
А тут…
Она почувствовала непреодолимую тягу прикоснуться к Беркутову. Даже осмотр руками не удовлетворил её потребность. Этого оказалось мало. Как же мало. Ей надо было ещё удостовериться. Прижаться к нему. Почувствовать его. Да именно, почувствовать. Всего.
Ей инициатива принадлежала ничтожно короткое время. Миг. Тот самый, когда она опускала голову Егора. Как только её губы соприкоснулись с его – всё, он, глухо застонав, перехватил инициативу. Завладел её губами, пытаясь проникнуть внутрь, сразу сделать поцелуй более глубоким. Более сокровенным.
По телу Вероники пронеслась уже знакомая волна, только на этот раз она была куда сильнее. Девушка выгнула спину, желая, как можно плотнее прижаться к Егору. Всем телом. Каждой клеточкой. Каждой мышцей. Его губы, его язык творили нечто невообразимое. Они ласкали и трогали её. Они заявляли на неё права. Его язык ворвался в её рот, чтобы тотчас столкнуться с её, и начать новую игру. Более интимную.
Ника, задыхаясь и трепеща в его стальных объятиях, с готовностью откликалась на новую ласку. Его поцелуй выворачивал душу наизнанку, раздвигал границы мировосприятия. Напрочь изгонял все мысли из головы. Так и должно быть – чуть позже поймет Ника. Когда тебя целует мужчина, ты полностью отдаешься своим ощущениям, растворяешься в них. И единственное, о чем должна думать – это о том, как вам хорошо. Обоим. Ему и тебе. Наслаждаться сильными руками, что скользят по спине, чуть сдавливая кожу. Впитывать в себя запах его тела. Прижиматься так, точно больше ничего нет вокруг.
Ника запустила пальцы в короткую шевелюру Егора, и он с удивлением услышал, как с её губ сорвался стон. Томление в теле усиливалось. Внизу живота потяжелело, и в трусиках стало влажно. Последнее оказалось для Ники полной неожиданностью. Она отчетливо чувствовала, как кровь прильнула к нижним губам, требуя…
Чего?
Егор резко прервал поцелуй, чем вызнал ещё один стон Ники, на этот раз непонимания и удивления.
Мужчина не отстранился от неё. Он, как стоял, плотно прижимаясь к её слегка подрагивающему телу, так и продолжил. Лишь лбом прикоснулся к её лбу.
