Сесилия неловко поджала губы.
– Кто это мог быть, Алекс?
– Думаю, ниточка ведет к тому незнакомому воздыхателю, что оплатил твой счет у модистки. – Алекс нахмурился. Его тело напряглось, словно ему неприятна была сама мысль, что у нее есть поклонник.
Сесилия постаралась скрыть свои наблюдения.
– Но зачем следить за мной?
– Например, чтобы узнать, с кем ты проводишь ночи, Сесилия. И, допустим, остался ли я у тебя после визита или ушел. Дождь смывает многие следы.
– Даже так… Никогда бы не подумала, что найдутся те, кто готов интересоваться моей личной жизнью.
– А вот тут ты зря, малика. – Взгляд Алекса впился в ее лицо. – Ты себя недооцениваешь.
И его руки снова прижали ее за талию к себе. Плотнее.
Сесилия позабыла, как дышать. Ей настолько нравилось находиться в объятиях Алекса, что даже стало от этого страшно.
Она не ответила на его реплику.
– Сейчас я уже ничего не увижу, но и оставить тебя тут одну я не могу. Да и не хочу. – Слова Бардока снова прозвучали довольно жестко, мгновенно отрезая путь к любому возражению.
Сесилия вскинула голову, нахмурилась.
– Что ты хочешь сказать?
– Что я тебя забираю с собой, – усмехнулся Алекс, и Сесилии показалось, что в его глазах мелькнул довольный смешок.
– Как это… забираешь?
Она поняла смысл фразы, но сочла должным уточнить.
– Легко. Ты сейчас поднимешься к себе, соберешь только те вещи, которые тебе понадобятся для сна и на утро, и мы поедем в мой дом.
Сесилия попыталась отстраниться от Алекса, но не тут-то было.
Ее держали крепко.
– Алекс, ты серьезно?
– Абсолютно.
– Как я поеду к тебе?..
– В качестве моей гостьи, Сесилия. Все очень просто, не стоит усложнять.
По логике и руководствуясь правилами приличия, Сесилия сейчас должна была воспротивиться, привести, если не с десяток, так два-три довода, по которым она не может поехать с ним.
Но язык словно прирос к небу, в голове стояла звенящая пустота, и все слова куда-то испарились.
Наверное, во всем была виновата ночь.
И ветер, что продолжал тоскливо завывать, склоняя ветви деревьев и отбрасывая причудливые тени на окна.
– Пожалуй, не стоит, – медленно проговорила Сесилия и уперла руки в мужскую грудь. Она хотела всего лишь оттолкнуть Алекса, освободиться, но, почувствовав под ладонью биение сердца, внезапно ощутила, как кровь в очередной раз приливает к щекам.
Слишком длинная ночь выдается.
– Вот и хорошо. Люблю покладистых девочек!
– Алекс, это уже слишком!
Ей надлежало возмутиться, но отчего теплая волна окатила тело?
– Иди. Я жду тебя.
Лишь поднимаясь по лестнице, Сесилия вспомнила, как ей стало одиноко и неуютно, когда Алекс разжал руки и все-таки освободил ее.
Захлопнув за собой дверь, Сесилия прижалась к ней спиной.
Что она делает?..
Вопрос был риторическим, но неожиданно вызвал злость у девушки. Хватит жить в раковине каких-то нелепых посылов, правил, придуманных и установленных не тобой и не для тебя. Сейчас речь шла о ее безопасности. И, возможно, о ее жизни.
Кто-то влиятельный и дотошный слишком сильно заинтересовался ей. Это не к добру.
Сесилии нужен защитник. И да, черти преисподней, не было в их мире сильнее и опытнее человека, чем Смотрящий. Она не говорила конкретно про Бардока, она имела в виду специфику его деятельности, которая не афишировалась.
Выбор очевиден.
Сесилия оглядела комнату, служившую последние недели ей спальней. Смятая кровать, на которой она мучилась сегодня от бессонницы, брошенное покрывало. Несколько баночек с кремами – опять-таки баловство, позволенное накануне. Ранее Сесилия варила кремы сама. Что взять с собой в дом Алекса? Они завтра наверняка вернутся и уже соберутся основательнее.
Ее ридикюль и небольшой дорожный саквояж находились в комоде, в нижнем ящике. К нему Сесилия и отправилась.
Собралась она быстро. Ничего лишнего, без суеты. Дамские принадлежности, немного денег. Револьвер. Он обязателен. И дело уже не в том, доверяла ли она Алексу. Револьвер для собственной безопасности и ощущения защищенности.
С дорожным платьем пришлось повозиться. Хотя Сесилия и считала, что успокоилась, собралась, пришла в себя, пальцы не слушались, были словно деревянными и застегивали мелкие пуговички с трудом.
Наконец, взяв ридикюль и саквояж, Сесилия открыла дверь спальни и едва не натолкнулась на поднятую руку Алекса. Тот планировал постучать в дверь. Мужчина с недовольным видом глянул на Сесилию.
– Я начал переживать.
– Я старалась быстро.
Он, продолжая хмуриться, перехватил саквояж в одну руку, второй же рукой без позволения взял в плен узкую ладонь Сесилии и повел девушку к лестнице. Та послушно последовала за ним.
На улице их ждала крытая повозка без возничего. Алекс помог Сесилии забраться, а потом сам занял место возничего.
Сесилия, откинувшись на кожаную спинку, притихла. А ведь Алекс торопился к ней. Неужели прыгнул в первую повозку и приехал по ее зову? От этой мысли сердце сжалось в груди.
Что-то грядет.
То, что изменит ее жизнь кардинально.
* * *
Особняк Алекса располагался на одной из фешенебельных улиц Крамаса, соседствуя с другими роскошными постройками. Остановив повозку и кинув вожжи заспанному лакею, что ждал возвращения хозяина с зонтиком на крыльце, Алекс поспешил укрыть Сесилию.
– Пойдем. Осторожно, скользко.
Они снова находились рядом, и Сесилия не могла удержаться, чтобы не втянуть в себя запах Алекса, приправленный каплями дождя. Он пьянил и возбуждал одновременно. Дурманил и окутывал.
Сесилия плохо помнила, как они вошли в дом Алекса. Не запомнила она и обстановку. Лишь скользнула взглядом по интерьеру – все дорого и обставлено со вкусом.
– На втором этаже есть уютная комната для гостей. Я провожу.
– Алекс, спасибо.
– Пока не за что. Идем.
Бардок не выпускал руку Сесилии, пока они поднимались на второй этаж. Сесилия говорила себе, что это слишком, что она взрослая, самостоятельная лесса, и проявление слабости ей не свойственно. Но, Праматерь, как же хорошо идти рядом с Алексом и знать, что он возьмет часть забот на себя.
Коридоры в особняке были освещены, и Сесилия мимолетом отметила, какие красивые гобелены украшают стены.
Алекс открыл дверь и пропустил девушку вперед.
