– Я знаю про Матиса.
– О как…
Сесилия сделала шаг назад. Вроде бы ничего и не сказал, а сердце словно рукой в железной перчатке сжали. Глупо, наверное, но она не в силах была побороть нелепую обиду.
Тоже нахмурилась и, не скрывая накативших негативных эмоций, сказала:
– Конечно. Ты знаешь!.. Ты все всегда знаешь! Но почему-то молчишь, ничего мне не говоришь.
Взгляд Алекса изменился. В нем появилась та самая пугающая темнота и опасность, которую ей удалось увидеть в день знакомства. И которая заставила ее поспешно покинуть неприветливый особняк.
Сесилия интуитивно выпрямила спину, приготовившись к неприятному разговору.
А как все хорошо начиналось…
Но она не позволит собой манипулировать.
Если Алекс хочет ее видеть в качестве подруги, любовницы – на большее она не претендует, – то он должен уважать ее. Признавать ее интересы.
– Сесилия, ты выбрала неправильный тон для разговора, – не размыкая губ, чеканя каждое слово, произнес Алекс.
– Возможно. Но я устала от недопонимания, майстрис Смотрящий. – Она не заметила, как в ее словах просочился яд. – Несколько дней я прошу тебя рассказать, в чем дело. Ты постоянно уходишь от ответа. Меня это нервирует. Я ждала тебя, чтобы сообщить новость. В ответ же ты спокойно мне говоришь, что все знаешь. А если бы я поддалась на уловку Вивьен и сейчас оказалась бы в подстроенной ей ловушке? Что бы тогда, Алекс?
– Но ты не же поддалась, – еще жестче сказал Алекс.
Всего несколько брошенных слов, а между мужчиной и женщиной внезапно развернулась пропасть.
Странная. Пугающая до дрожи.
Сесилия привыкла самостоятельно справляться со страхами, поэтому не отступила и сейчас.
– Благодарю за урок, Алекс. Я его запомню.
Больше она не видела смысла разговаривать.
Да и проживать в доме Алекса.
Она развернулась, намереваясь уйти с гордо поднятой головой, хотя у Сесилии подгибались ноги, и вся ее женская сущность кричала «нет», пораженная развернувшейся нелепицей, которая приобретала вселенские масштабы, но мужская рука не позволила.
Алекс сжал ее чуть выше локтя, резко развернул Сесилию и рванул на себя.
– Ты чего надумала, малика?
– Пусти.
– Никогда! – не сказал, прорычал Смотрящий, отчего по спине Сесилии побежали мурашки, чтобы в следующее мгновение смениться обжигающей волной. – Слышишь меня? Никогда никуда я тебя не отпущу! И выброси всю ту дурь, что ты сейчас надумала, из головы. Немедленно!
Сесилия задохнулась.
Открыла рот в надежде, что ей удастся поставить Бардока на место, несмотря на разволновавшееся не на шутку сердце, но мужчина не предоставил ей такой возможности.
Он снова набросился на ее рот с поцелуем.
Никогда ранее Алекс не целовал ее так. Словно одновременно наказывал и просил простить. Его губы мяли, покусывали и сразу же поражали своей лаской, трепетностью прикосновения. Его язык уперся в ее губы, требуя впустить его внутрь. Сесилия подняла свободную руку, чтобы ударить Алекса по плечу, но… не смогла. Вместо этого запустила пальцы в его волосы, теша себя иллюзией, что она хотя бы немного контролирует ситуацию, не позволит ему оставить ее.
Пусть удерживает… еще…
– Когда звонила Вивьен?
За этот вопрос Сесилия готова была его убить.
После последних слов, после обжигающе-горького поцелуя снова возвращаться в реальность было невыносимо трудно.
Сесилия хотела сделать шаг назад, отойти, но ей никто не позволил.
– Меньше часа.
– Хорошо.
Темные глаза Алекса Бардока окончательно приобрели черный оттенок.
Глава 17
Сесилия пила чай. Конечно, с бергамотом. Напиток бодрил. То, что надо. От вина она отказалась.
Непонятно, как ее организм отреагирует. Лучше ограничиться чаем.
В доме стояла оглушительная тишина. Лишь часы в гостиной медленно отстукивали вечность.
За окном стояла безветренная ночь. Тихая.
Все же Сесилия не ошиблась с выбором района. Крамас никогда не спал. Рядом с ее домом лишь иногда прогуливались запоздалые весельчаки да хмельные нонны, что искали приключений и покровителя на ночь.
Сесилия сидела в гостиной в неглубоком кресле. Ноги укрыла тонким платком. Кресло стояло таким образом, что просматривалась входная дверь. Она увидит, кто войдет.
Сделав небольшой глоток, Сесилия поставила чашку на невысокий столик.
А вот и поздняя гостья.
Вивьен ответила сразу же, как только Сесилия сделала ей обратный вызов. Все такая же заплаканная, кузина выглядела очень несчастной. На ее щеке красовалась новое бардовое пятно.
– Приезжай ко мне. Хватит, Вивьен. Я все знаю, – сказала спокойно Сесилия.
– Знаешь? Все?
– Да.
– И что… ты знаешь?
– При встрече.
– Ты ничего не можешь знать! Ничего! – Злобная гримаса исказила и без того потрепанное лицо Вивьен, сделав ее разом старше лет на пятнадцать.
– Не кричи. Не стоит этого. Я сейчас отправляюсь в свой съемный дом. Адрес, думаю, ты знаешь. Пришло время поговорить.
Вивьен оскалилась.
– А Бардока тоже захватишь? Ты же теперь с ним, да?
– Бардок… Не знаю. Мы с ним поругались. Я сказала, что подозреваю твоего любовника в покушении на себя, он отреагировал довольно… неадекватно.
Вивьен замерла. Она сидела теперь на кровати.
– То есть… ты реально все знаешь?
– Приезжай. Я буду ждать. Лучше без Матиса. Я буду в своем доме с охранником, который не пустит в дверь ни одного мужчину.
Вивьен заправила волосы за ухо и медленно кивнула.
– Жди.
Сесилия и ждала. Добралась она до съемного дома быстро. С ней отправился тот самый шкафоподобный молчаливый охранник. Как выяснилось, его звали Уорк. И то его имя сообщила горничная, что в спешке провожала ее, сетуя, куда же молодая и неокрепшая лесса собралась на ночь глядя.
Все же правильно Сесилия сделала, что не вернула дом арендаторам. Рано еще…
Он встретил ее тишиной и легкой пылью, что успела осесть на мебели.
Сесилия с помощью электронагревателя вскипятила воду, заварила чай. Он ей необходим, а с влиянием позднего чаепития будет разбираться потом.
Сесилия думала, что будет нервничать, злиться или даже плакать.
Нет.
Хвала Праматери, она сохраняла полное спокойствие.
