– Не просто. Как я уже говорил, меня интересует проект крылатой ракеты, которым вы занимались до ареста. Мне решительно безразлично, в чем вас обвиняли, а волнует меня только результат. Я ознакомился с чертежами, расчетами, и результатами испытаний, проведенных третьим отделом НИИ-3 под вашим руководством.
– Испытания проводили уже без меня, – мрачно возразил Королев.
– Знаю, но сейчас это неважно. Ваша ракета – первый шаг к созданию оружия, которое позволит нам показать врагу, что он не может чувствовать себя в безопасности нигде, даже в своем глубоком тылу. Дальность полета вашего образца, конечно, не обеспечит решения этой задачи, но потенциал, заложенный вами в конструкцию ракеты, позволяет довести ее до пятисот километров, увеличив при этом массу боевой части.
– Утопия. С доступными нам технологиями это невозможно. Но даже если допустить, что мы построим такую ракету, смежники не смогут сделать для нее систему управления. В Центральной лаборатории проводной связи уже как-то пытались, – досадливо поморщился конструктор, вспомнив еще один пункт из обвинительного приговора, – и ничего не вышло. А без такой системы на пятистах километрах мы получим такое отклонение, что пуск ракеты потеряет всякий смысл.
– Взгляните на это, – я извлек из объемистого портфеля пачку чертежей и расчетов, – я сделал кое-какие прикидки. Думаю, они могут быть вам интересны.
– Вы инженер-конструктор? – удивился Королев.
– В некотором роде. Скажем так, в основном я все-таки стрелок, разведчик и диверсант, но в оружии разбираюсь с детства и с математикой тоже дружу.
Королев развернул первый чертеж и на несколько минут углубился в его изучение. Потом молча отложил его в сторону и взял второй лист. Вопросов он не задавал, но по лицу конструктора была видна напряженная работа мысли.
– И это всё вы… сами? – Королев, наконец, оторвался от изучения чертежей.
– Не всё. Меня консультировали различные специалисты, в том числе, из упомянутой вами лаборатории проводной связи. Но в основном – да.
– Я могу оставить чертежи и расчеты у себя?
– Для этого я их и принес. По моей просьбе товарищ Берия согласился освободить вас от всех других задач сроком на две недели. Сколько времени вам потребуется на то, чтобы выдать свое заключение по проекту?
– В три дня уложусь, но несколько вопросов у меня есть уже сейчас.
– Слушаю.
– Почему мобильная пусковая установка? Стационарная проще, по крайней мере, для начала. И для чего танк? Есть же трехосные грузовики, тягачи, в конце концов.
– Сергей Павлович, у нас нет возможности двигаться к цели мелкими шагами. Враг и так опередил нас в ракетных технологиях. А что касается танка… Стационарные установки и небронированные самоходные системы уязвимы, а пуски придется производить почти с передовой, чтобы достать объекты как можно глубже в тылу врага. Ракета получится тяжелой, и доставлять ее к месту пуска нужно будет по плохим дорогам. Т-34 с этой задачей справится наилучшим образом.
Королев кивнул и взял в руки следующий лист.
– Воздушный носитель?
– Да. Это следующий этап. Противник должен как можно быстрее осознать, что его города уязвимы для нашего оружия.
– Это настолько важно?
– Вы даже не представляете, насколько. От этого может зависеть весь дальнейший ход войны.
Я не стал рассказывать Королеву о том, что успел увидеть за последнюю неделю, наблюдая с помощью сателлитов за территорией Германии. Среди потока войск и техники, перебрасываемых из оккупированной Европы на Восточный фронт, попадалось все больше эшелонов с весьма специфическим грузом.
Распечатывались склады, на которые ранее снаряды и бомбы только загружались, но никогда не вывозились. Боеприпасы с желтыми, зелеными, синими и белыми кольцевыми полосами на корпусах под покровом ночи грузились в вагоны и отправлялись на восток.
Вермахт получал новые противогазы, противоипритные накидки и другие средства защиты. Со спутников были хорошо видны развернутые в тылу немецких войск специальные учебные лагеря, где проводилась подготовка солдат к боевым действиям в условиях химического заражение местности.
Гитлер всерьез готовился предъявить товарищу Сталину свой последний сокрушительный аргумент – неограниченную химическую войну.
