Со временем по приказу А. А. Брусилова в добровольческих частях всей Русской армии стали использоваться форменные знаки различия ударных подразделений Юго-Западного фронта: череп с лавровым венком со скрещенными под ним мечами и шеврон из черно-красной ленты, нашиваемой на нижнюю часть правого рукава углом вниз. Ее красный цвет символизировал защиту свободы, а черный – нежелание жить, если погибнет Россия. То есть так обозначался девиз «Россия или смерть».
Как отмечает К. Семенов, некоторые отличия имела униформа добровольцев тыла, обладавших более низким статусом. В качестве кокарды головных уборов выступала не «адамова голова» прусского типа, а обычный череп. На нарукавный шеврон в виде красного круга был наложен черный Андреевский крест. Те же символы использовались и на их знаменах: черный Андреевский крест и надпись «Рожденный на заре свободы за нее и умрет» на красном полотнище.
Униформа Корниловского ударного полка выглядела следующим образом: черно-красные фуражки с серебряным черепом и костями, черные мундиры с белыми кантами, черно-красные погоны с серебряной «адамовой головой» и белыми выпушками, нашивка с черепом и костями на плече, серебряные кольца с черепом.
Первый бой Корниловского полка произошел 25 июня 1917 года в Галиции. Ударный отряд проявил готовность к самопожертвованию и высокую степень подготовки. Австрийские позиции под деревней Ямшицы были прорваны. В результате город Калуш был взят, при этом ударникам удалось захватить немало трофеев.
В конце июля генерал Л. Г. Корнилов, назначенный Верховным главнокомандующим, принимает решение о формировании ударных полков. К Корниловскому ударному отряду были присоединены Пермский батальон чести поручика Канышевского и «Легион смерти» поручика Кондратьева. И уже в августе отряд был преобразован в Корниловский ударный полк, состоящий из четырех батальонов. Его командиром стал полковник генерального штаба М. О. Неженцев.
Корнилов не стал задействовать свой именной полк в выступлении против Временного правительства. Считается, что он не хотел втягивать это подразделение во внутрироссийский конфликт и старался сохранить его боеспособность. К. Семенов также отмечает, что при выдвижении на Петроград для Лавра Георгиевича было очень важно выиграть время и как можно быстрее добраться до города. Поэтому ставка была сделана на более мобильный кавалерийский корпус.
После провала мятежа Корниловский ударный полк, как и другие верные генералу части, оказался под угрозой расформирования. Тем не менее, несмотря на недовольство Керенского, полк был сохранен, но не смог избежать переименования вначале в 1-й Российский ударный полк, а затем в Славянский ударный полк.
После Октябрьского переворота корниловцы в составе 1-й Чехо-Словацкой дивизии начали продвижение на Киев. 12 ноября исполняющий обязанности Верховного главнокомандующего Н. Н. Духонин издал приказ о направлении полка на Кавказский фронт. В действительности подразделение должно было выдвинуться на Дон и присоединиться к войскам, которые формировал М. В. Алексеев. Однако корниловцам пришлось перемещаться на юг не организованно, а поодиночке или небольшими группами. В итоге около 600 солдат и офицеров Корниловского ударного полка, собравшихся на Дону, составили основу первого полка Добровольческой армии.
И в первом же выступлении корниловцы понесли тяжелейшие потери, демонстрируя невероятную доблесть, бесстрашие и готовность к самопожертвованию. В «Ледяном» походе погиб и командир подразделения М. О. Неженцев, и сам Л. Г. Корнилов. В дальнейшем Корниловский ударный полк возглавляли полковники А. П. Кутепов, В. И. Индейкин, Н. В. Скоблин и другие военачальники, и он неизменно играл ключевую роль в Вооруженных силах Юга России.
С 25 июня 1917 года по 1 ноября 1920 года, то есть за период чуть более трех лет сражений в Первой мировой войне и Гражданской войне, Корниловский полк выдержал более 570 боев и потерял 48 тысяч человек, в том числе почти 14 тысяч убитыми и 34 тысячи ранеными.
Эвакуация из Крыма стала, по сути, последним этапом существования Корниловского ударного полка. Русская армия попала в Галлиполи. Вряд ли кто-то сможет сказать, что было сложнее для солдат и офицеров: участие в кровопролитных боях Гражданской войны или пребывание в этой пустыне со скорпионами и чертополохом, под дождем, впроголодь, без особой надежды на какие-то изменения в ближайшей перспективе. При всем этом в литературе о Галлиполийском сидении мы не найдем свидетельств о сломленном духе корниловцев. Даже в таких зачастую нечеловеческих условиях эти люди оставались верными своим идеалам и принципам боевого братства.
Глава 5. Генерал А. И. Деникин
На сегодняшний день биография русского военачальника, выдающегося деятеля Белого движения Антона Ивановича Деникина изучена достаточно хорошо. Тем не менее в обществе до сих пор бушует полемика по поводу его деятельности в годы Гражданской войны и в период эмиграции, хотя об этом в современной России написано и сказано столько, что информацию невозможно было бы вместить в одну книгу. Среди историков и публицистов по-прежнему нет единого мнения и о позиции, которую занимал генерал во время Второй мировой войны.
А. И. Деникин родился 4 декабря 1872 года в пригороде уездного польского города Вроцлавек. Его отец происходил из крепостных крестьян и тем не менее сделал военную карьеру, дослужившись до майора.
Предки матери, поляки по национальности, являлись обедневшими землевладельцами.
После окончания Ловичского реального училища Антон Деникин поступил в Киевское пехотное юнкерское училище, которое окончил в чине подпоручика. Вскоре ему удалось успешно сдать экзамен в Николаевскую академию Генерального штаба. Однако с учебой там не все складывалось гладко. После первого года обучения Деникина отчислили за несдачу экзамена по военному искусству.
Биографы отмечают, что уже тогда личные качества будущего полководца проявились в полной мере. Через несколько месяцев он пересдал экзамен. Но в год окончания новый начальник академии генерал Н. Н. Сухотин произвольно изменил порядок вычисления итогового балла выпускников, в результате чего Деникин не был приписан к Генеральному штабу.
Не растерявшись, молодой офицер подал жалобу на имя государя. Дело попытались замять, а Деникину предложили вместо этого написать прошение с просьбой оказать милость, на что он ответил: «Я милости не прошу. Добиваюсь только того, что мне принадлежит по праву». Его жалобу отклонили и к Генштабу так и не причислили, как заявил тогдашний военный министр А. Н. Куропаткин в присутствии императора Николая II, «за характер».
Спустя несколько лет после окончания академии Деникин написал Куропаткину письмо, в котором просил вернуться к рассмотрению его давней ситуации. В этот раз министр признал несправедливость и на аудиенции у государя добился причисления офицера к Генеральному штабу.
В 1902 году Антон Иванович Деникин был назначен старшим адъютантом штаба 2-й пехотной дивизии и затем на один год отправился в Варшаву командовать ротой 183-го Пултусского полка. С началом Русско-японской войны он добился откомандирования в действующую армию и получил назначение начальником штаба 3-й бригады Заамурского округа отдельного корпуса пограничной стражи. Вскоре ему досталась должность начальника штаба Забайкальской казачьей дивизией, которой командовал прославленный генерал П. К. фон Ренненкампф. Именно тогда в сражениях у Цинхечена Антон Иванович получил первый реальный боевой опыт, а одну из сопок, где было отбито наступление японцев, даже прозвали «деникинской». За боевые отличия Деникина произвели в полковники и удостоили ряда наград.
