Создавая разведку и контрразведку, лидеры Белой гвардии опирались на опыт деятельности спецслужб Российской империи, перенося их многочисленные недостатки уже на свои структуры. Поскольку белые пользовались штатами и нормативно-правовой базой Российской империи и Временного правительства, соответственно, работа контрразведки была направлена на решение двух задач: борьбу со шпионажем и политический сыск. Причем последнюю функцию ей вменили в июле 1917 года, после того как Временное правительство, разогнав департамент полиции и отдельный корпус жандармов, поняло, что с антигосударственными проявлениями нужно как-то бороться.
Однако в то время существовал дефицит профессиональных кадров. Зачастую контрразведывательные отделения комплектовались офицерами Генерального штаба, которые фактически не имели представления об оперативно-разыскной деятельности. Вновь ссылаясь на мемуары С. Н. Ряснянского, Н. С. Кирмель рассказывает, что нередко спецслужбы действовали грубо, по принципу «сначала нужно схватить, а потом уже разберемся». И таких ситуаций вначале было гораздо больше, нежели целенаправленной агентурной работы.
Если говорить о Первом Кубанском походе, в который выдвинулась тогда еще совершенно незначительная армия в 4000 человек, то с созданием агентуры белые испытывали сложности. Было неясно, как выявлять большевиков в штабах и как вести контрразведывательную работу среди населения, если добровольческие силы постоянно находятся в движении. Контрразведывательные пункты появились уже после Второго Кубанского похода, когда за Добровольческой армией закрепилась определенная территория.
Каким же на самом деле был офицер контрразведки Белой гвардии? Соответствует ли действительности образ, созданный советским кинематографом и отложившийся в сознании социума, в соответствии с которым контрразведчик являлся этаким костоломом? Он силой выбивал показания из безвинных людей и расстреливал без суда и следствия. Вспомним хотя бы знаменитый фильм «Новые приключения неуловимых», где штабс-капитан Овечкин вместо того, чтобы задержать и допросить большевистского руководителя подполья, просто застрелил его якобы при попытке к бегству.
Этот расхожий миф опровергнуть несложно. Достаточно заметить, что контрразведка не обладала полномочиями выносить смертные приговоры, а тем более приводить их в исполнение. Эта структура занималась поиском и разоблачением большевистских организаций, иностранных и советских шпионов. После проведения первичного дознания соответствующие документы передавались в военно-следственные и военно-судебные органы. Конечно, нельзя исключать, что в ходе первоначальных следственных действий к арестованным применялись методы физического воздействия. Подтверждение этому можно найти и в советских, и в белогвардейских источниках. Но нет никаких документальных данных о том, что белая контрразведка являлась карательным органом, осуществлявшим массовые репрессии.
Кстати, есть аспект деятельности спецслужб Белого движения, который практически не освещался советской историографией. Это борьба с коррупцией и контрабандой в тылу белогвардейских войск. Лидерам Белого движения при формировании органов власти не удалось избежать таких пороков, как взяточничество и спекуляция, затронувших почти все стороны жизни общества.
В уже упоминавшемся фильме «Адъютант его превосходительства» есть эпизод, иллюстрирующий, как белые пытались противодействовать подобным преступлениям, связанным с тыловым обеспечением действующей армии. В тюрьме контрразведки содержались арестованные железнодорожники, обвиняемые в саботаже. Но помимо поездных бригад, в камерах контрразведок и деникинской армии, и армии Юденича, и армии Колчака, и армии Врангеля находились нечистые на руку чиновники. Так, известно, что за спекуляцию был предан суду юрисконсульт Особого совещания, комендант Новочеркасска и многие тыловые командиры.
Вообще же, и контрабанда, и взяточничество были особенно характерны для железнодорожных станций и портов на Юге России, куда поступали военные поставки из-за рубежа. По словам Н. С. Кирмеля, капитаны речных и морских судов за деньги не гнушались перевозить не только контрабандные товары, но и каких угодно людей – например, контрабандистов и большевистских эмиссаров, представляя их в качестве членов судовых команд.
Немаловажно и то, что мздоимство затронуло саму контрразведку. Так, раскрытые большевики в ряде случаев могли откупиться от тюрьмы. Зачастую в камерах оставались сидеть те, кто попросту не имел денег. И подобные негативные проявления не должны удивлять. Контрразведчиками становились самые разные люди: как идейные борцы за Белое дело, так и авантюристы, пытавшиеся отсидеться в тылу и, говоря современным языком, наладившие свой бизнес.
Даже в 1919 году спецслужбы белых испытывали кадровый голод и острую потребность в финансировании. Согласно докладу начальника контрразведывательной части К. С. Дмитриева, агентуры у них не было вовсе, а контрольно-пропускные пункты на границе территории, занятой Добровольческой армией, не отвечали требованиям безопасности.
Плачевное положение Белой армии вынуждало заниматься реквизициями – у населения изымались продовольствие, фураж, лошади, домашний скот. Все это способствовало тому, что простые люди переставали испытывать симпатию к белым властям. Если вначале их встречали как освободителей, то затем отношение изменилось на противоположное. Впоследствии, в эмиграции, это с горечью признавали и сами белогвардейцы.
Н. С. Кирмель отмечает еще одну особенность, ослаблявшую спецслужбы Белого движения. Это их разобщенность и неорганизованность. С расширением территории зоны влияния Добровольческой армии и других антибольшевистских войск росло и число контрразведок, которые были едва ли не в каждом подразделении и никак между собой не взаимодействовали. Достаточно сказать, что в занятой французами Одессе действовали 13 различных спецслужб, как иностранных, так и русско-украинских. А у гетмана Скоропадского имелось порядка 20 самостоятельных контрразведок, в основном шпионивших друг за другом.
По мнению отечественных историков, спецслужбы Белого движения лишь минимизировали и частично нейтрализовали угрозы, которым подвергался белогвардейский режим. Его лидерам не удалось построить гибкий и управляемый государственный аппарат, подчиненный железной воле. А контрразведка не смогла в полной мере обеспечить надлежащий уровень безопасности для сохранения создаваемых на занятых территориях государственных структур.
Да и сам А. И. Деникин в дальнейшем писал:
«Ни одно из правительств не сумело создать гибкий и сильный аппарат, могущий стремительно и быстро настигать, принуждать, действовать, заставлять других действовать. Большевики тоже не захватили народной души, тоже не стали национальным явлением, но бесконечно опережали нас в темпе своих действий, в энергии, подвижности и способности принуждать. Мы с нашими старыми приемами, старой психологией, старыми пороками военной и гражданской бюрократии, с петровской табелью о рангах не поспевали за ними».
Обсуждая спецслужбы Белого движения, мы не обойдемся без оценок того, что происходило в рядах Красной армии. Те, кто застал времена Советского Союза, из соответствующих книг и фильмов помнят, что РККА была просто наводнена самыми разнообразными белогвардейскими шпионами, а также иностранными разведчиками, среди которых видное место занимал, конечно же, Сидней Рейли. С другой стороны, ряд советских историков стремился показать максимально лояльную, верную службу офицеров в Красной армии, создавая некую идиллическую картину, где не было места заговорам и изменам.
