О кровавом вихре деятельности Всероссийской чрезвычайной комиссии не написал только ленивый российский публицист. Как же могло получиться, что крупные должности в главном штабе занимали отпетые враги советской власти? Что мешало привлечь к ответственности и расстрелять изменников, а также тех, кто назначал их на руководящие посты? Кто допустил создание в центре советской России антибольшевистского Национального центра? Почему его руководителей освобождали вскоре после ареста? Эту ситуацию можно назвать парадоксальной.
А. В. Ганин отмечает, что в тот момент спецслужбы как красных, так и белых находились на стадии зарождения и становления, что, тем не менее, давало возможности для ведения разведывательной и подрывной работы в тылу у противника. А вот что касается лояльного отношения к руководителям Национального центра на начальном этапе, то оно могло быть продиктовано стремлением окружить их агентурой из чекистов, чтобы выявить все связи и вообще держать под контролем эту организацию. Хотя подобные тактические игры в 1919 году вызывают массу вопросов, поскольку в это время Белая армия уже успешно наступала.
С июня по сентябрь 1919 года петроградское и московское отделения Национального центра все же были разгромлены, на что, вероятно, повлияла фронтовая обстановка и выход генерала А. И. Деникина на подступы к Москве. Тогда было арестовано до 800 офицеров, многих из которых впоследствии расстреляли.
Еще один заговор созрел в Киеве, где была создана подпольная организация под названием «Азбука», занимавшаяся вербовкой офицеров в Добровольческую армию и политической разведкой. С марта 1918 года ее возглавил видный общественный и политический деятель Российской империи В. В. Шульгин. Другим направлением деятельности «Азбуки» был саботаж. Так, А. В. Ганину удалось обнаружить в архивах донесения белых агентов, в которых сообщалось о подготовленных срывах мобилизационных планов на Украине.
Надо сказать, что на руку антибольшевистскому сопротивлению играла закулисная борьба группировок внутри советской России. В результате происходили кадровые перестановки, случались и конфликты в руководстве. Все это белые агенты пытались использовать в своих подрывных целях.
Нашего внимания заслуживает и такой интересный аспект. Белые имели в штабах Красной армии высокопоставленных и высококвалифицированных агентов, тогда как у большевиков подобного козыря не было хотя бы в силу социальной природы гражданской войны. Никто из старых кадровых офицеров – генштабистов, конечно, не стал бы вести подрывную работу в пользу презираемых большевиков. Как ни странно, белым это не особенно помогало.
Андрей Ганин приводит следующий показательный пример. Из воспоминаний одного из офицеров Корниловской дивизии известно, что генерал А. М. Зайончковский, занимавший должность начальника штаба 13-й советской армии на Южном фронте, в разгар Орловско-Крымской операции в 1919 году передал белым через своего адъютанта целый саквояж оперативных документов, где излагались намерения большевиков по ликвидации наступления «цветных» частей на орловском направлении. Белогвардейцы, получив эти документы, естественно, внесли коррективы в свои планы и так или иначе избежали разгрома, но сил для того, чтобы парировать удары, у них просто не было. Иными словами, даже несмотря на всемерное содействие со стороны высокопоставленного штабиста Красной армии, воспользоваться этим в полной мере из-за собственной слабости белые не смогли.
Что касается самого Зайончковского, он остался на территории СССР и даже участвовал в знаменитой операции «Трест», организованной ГПУ. Свидетельство о его измене попало в Советский Союз только по окончании Великой Отечественной войны в документах в составе Пражского архива, то есть уже после смерти генерала. С другой стороны, известно, что Зайончковского неоднократно арестовывали во время Гражданской войны и впоследствии он стал осведомителем органов госбезопасности. Это может говорить о том, что чекисты держали его под контролем.
Многие военные специалисты, служившие в Красной армии, после перехода на сторону белых подвергались процедуре военного суда с целью реабилитации. Генерал А. П. Архангельский, при угрозе разоблачения бежавший на Юг, в Добровольческую армию, а в дальнейшем в эмиграции занявший пост председателя Русского общевоинского союза, сам потребовал суда чести над собой. Суд признал его невиновным и даже более того – высоко оценил его заслуги перед Россией.
Глава 15. Иностранные союзники Белого движения
Тема участия иностранных союзников в Гражданской войне в России сложна и многогранна. После развала Советского Союза многие вопросы отечественной истории XX века подверглись пересмотру. Не стала исключением и роль иностранцев в российских событиях 1917–1922 годов. В наше время эта проблематика не потеряла актуальности и по-прежнему интересует как специалистов-историков, так и широкую аудиторию.
В первую очередь надо понимать, что союзники преследовали исключительно собственные интересы. И до окончания Первой мировой войны, то есть на начальном этапе Гражданской войны в России, основной их целью было восстановление Восточного (антигерманского) фронта, прекратившего существование после Октября и Брестского мира. Кроме того, они стремились предотвратить попадание в руки немцев запасов вооружения, которые оставались на российских военных складах. Такое развитие событий было вполне реальным, учитывая полузависимое положение правительства В. И. Ленина от кайзеровского правительства после Брестского мира, тем более что поставки продолжались. Именно этим объяснялась так называемая интервенция, когда англичане высаживались в Архангельске, Мурманске и других городах, где военные запасы были колоссальными.
Немаловажное значение имел вопрос Чехословацкого корпуса: в соответствии с первоначальной задумкой союзники стремились вновь вовлечь чехов в боевые действия, чтобы использовать это воинское соединение хотя бы на Западном фронте. После того как произошло восстание Чехословацкого корпуса, план изменился – и возникла идея возрождения Восточного фронта совместно с белыми русскими армиями.
Была ли нужна союзникам гражданская война на территории России? Ведь она, по сути, откладывала возвращение Русской армии на фронт Первой мировой.
Правительство Ленина после заключения Брестского мира было совершенно не намерено восстанавливать Восточный фронт. К слову, Владимир Ильич говорил об этом и ранее, в то время, когда зарождавшееся Белое движение, начиная с Добровольческой армии, несло знамя верности союзникам. В этом плане оно ориентировалось на Антанту, что было совершенно естественно в тех условиях: большевики в их глазах выглядели германскими ставленниками. Это представление красной нитью проходит через всю белогвардейскую литературу.
Здесь попутно следует развенчать старый миф о том, что восстание чехов было инспирировано Антантой. Как явствует из документов и всей ситуации, мятеж начался стихийно в качестве реакции на приказ Л. Д. Троцкого (тогда он являлся народным комиссаром по военно-морским делам) о разоружении чехословацких эшелонов. Приказ этот последовал в результате давления германского МИДа – кайзеровское правительство было обеспокоено: мол, мы с вами заключили мир, а тут целый корпус отправляется хотя и через Тихий океан, но все-таки в Европу и на Западный фронт, перешедший под вражеское по отношению к немцам французское командование.
