Пока ты являешься привлекательной женщиной до сорока, поиски спарринг-партнера не составят труда.
Дерзкий взгляд парня, который предложил посостязаться, сначала запутал ее, затем смутил, а потом и вовсе вызвал чувство страха. Она испытала всю эту волну эмоций менее, чем за минуту.
Эйвери двигалась позади соперника, зажав ему руку. Сделав это, она почувствовала как мозг отключается, давая возможность всем мышцам и суставам войти в состояние, подобное автопилоту. Она раздумывала над тем, что происходит в головном офисе А1 и о том, как вмешательство ФБР, не говоря уже о СМИ, может усложнить это дело. Она также подумала, как безответственно Рамирес повел себя в тех двух случаях. Это было не похоже на него. Несчитая того факта, что он действительно мог вести себя довольно резко время от времени, Блэк была уверена, что два последних случая произошли из-за его желания защитить ее, возникшего в результате того, что они, наконец, разделили постель.
Она ощутила, как соперник пытается присесть, чтобы выкрутить ее влево. Он был силен, но не настолько быстр и интуитивен, как Эйвери. Правой ногой она обхватила его вокруг спины, а затем быстро подставила руки к груди. Блэк уловила его кручение, остановила в процессе движения и не только приложила его к мату, не давая возможности дышать, но и отбилась от уловки с ногой. Он был обездвижен. Теперь Эйвери оставалось лишь мягко надавить. Она неспеша произвела маневр, чувствуя, как его тело напряглось под ней. Мысли снова вернулись.
Блэк вспомнила о своей встрече со Слоан и о том, как она выяснила, как работает мозг поджигателя. Все казалось до ужаса простым и она никак не могла понять, почему ей было так тяжело осознать это. В последнее время ей вообще было сложно понимать кого-либо: убийцу, Рамиреса, даже собственную дочь.
Думая о Роуз, Блэк задалась вопросом, где она сейчас может находиться. Было интересно, перестала ли дочь злиться и разблокировала ли свою мать на Facebook. Интересно…
Мысли снова разлетелись из-за звуков, издаваемых человеком, лежавшим под ней. Он неистово стучал по мату, сдаваясь.
Она отпустила и он откатился, медленно вставая на ноги. Соперник, смущенно улыбаясь, посмотрел на Эйвери, спокойно усевшуюся на мат, чтобы восстановить дыхание. Она хорошо вспотела и уже начинала чувствовать себя спокойнее.
– Я бы сказал, что меня не сильно огорчил проигрыш, так как победу одержала такая красивая женщина, – произнес ее случайный соперник. – Но это было бы ложью. Проигрыш всегда раздражает.
– Да, – кивнула она.
И прежде, чем разговор стал неудобным, она встала с коврика и направилась в тренажерный зал. Эйвери провела какое-то время у боксерской груши, наслаждаясь звуком ударов и отрабатывая скорость и темп. Затем она занялась нагрузкой нижней части тела. Блэк не останавливалась до тех пор, пока силы не иссякли, а пот не начал щипать глаза.
Она пошла в душ, чувствуя, что избавилась от части дневных разочарований, и подумывая о звонке Рамиресу, вспомнив как минимум еще одну физическую нагрузку, которая замечательно избавляет от стресса. Но, учитывая не лучший день на работе, она бы просто воспользовалась им, а он этого не заслуживал.
Эйвери вышла на улицу. Был уже восьмой час и толпы людей, спешащих домой после работы, наконец, поредели. Ей предстояла пешая прогулка вдоль десяти кварталов, которой она иногда даже наслаждалась. Особенно, это было хорошим упражнением после тренировки в спортзале.
Но уже через четыре минуты все ее мысли об упражнениях и выброшенном стрессе ушли в небытие.
На другой стороне улицы, прямо перед ней, стояла Роуз.
***
Она направлялась в крошечное кафе, которое Эйвери постоянно проезжала мимо, но никогда не заходила внутрь. С ней был молодой человек. Они держались за руки и Роуз рассмеялась над чем-то, когда они зашли в здание. Блэк остановилась, чувствуя как борятся ее здравый смысл и материнские инстинкты. В результате поединок был проигран. Она пересекла улицу и направилась в кафе.
Эйвери всмотрелась в стекло, но не нашла их. Казалось, там не было много посетителей, но с улицы помещение просматривалось очень плохо. Вздохнув, она толкнула дверь и вошла. Внутри стоял приятный аромат кофе и свежей выпечки. Судя по интерьеру, кафе больше подходило для молодежи, что заставило Блэк ощутить себя не в своей тарелке, особенно, учитывая тот факт, что она только что вышла из спортзала и была одета в мешковатую толстовку с капюшоном и спортивные штаны.
Эйвери увидела Роуз и ее спутника в задней части кафе. Официантка принимала их заказ, записывая в блокнот. Блэк неспеша направилась к ним и подошла сразу же, как официантка отошла от столика. Напротив них пустовал третий стул и Эйвери понадеялась на удачу. Она подошла с таким видом, будто ее пригласили, но не стала садиться.
Роуз подняла голову, сначала смутившись, а затем постепенно впадая в состояние ужаса. Парень также выглядел растерянным. Эйвери оглядела его и поняла, что он был именно таким, который понравился бы Роуз: высокий, с темными волосами чуть закрывающими уши, и по одной из тех странных серег, которые сейчас были в моде, с каждой стороны.
– Привет, Роуз, – произнесла она.
– Что ты здесь делаешь? – спросила дочь.
– Увидела, как ты вошла и решила поздороваться.
– Увидела, как я вошла? – переспросила она, явно не веря в это. – С каких пор ты посещаешь кофейни?
– Я и не посещаю их, – ответила Эйвери. – Я выходила из спортзала на другой стороне улицы и заметила тебя.
Затем она посмотрела на парня и как-то неискренне помахала ему:
– Здравствуй. Я Эйвери, мать Роуз.
– Ох, приятно познакомиться, – неуверенно произнес он.
– Мам, ты действительно делаешь это вот так? – спросила Роуз.
– Эй, – влез парень, – Роуз, все в порядке. Я Маркус, – улыбнулся он Блэк, протягивая руку.
Она пожала ее, но не стала обманывать себя этим жестом. Выражение его лица говорило о надменности. Он абсолютно не беспокоился, что неожиданный визит странной мамаши может выкинуть его из игры.
– Привет, Маркус, – произнесла Эйвери. – Рада встрече.
– Маркус – мой парень, – сказала Роуз.
– Я так и поняла, – произнесла Блэк с улыбкой.
– Теперь, когда вы познакомились, может пойдешь? – спросила Роуз.
– Не спеши. Как у тебя дела?
– Все хорошо. Несчитая того, что моя мать смущает меня до ужаса и пытается вести себя так, будто все в порядке и она не подвела меня вчера в сотый раз.
– Роуз, слушай… Прости меня. Ты же знаешь, что я не могу просто бросить работу, когда происходит что-то серьезное. Это часть моей работы.
– Тогда проваливай на свою работу и оставь нас одних.
Эйвери знала, что заслужила это, но всему были свои пределы.
– Маркус, как давно вы встречаетесь с моей дочерью? – спросила Эйвери.
