– Думаю, именно это Вас и интересует, – произнес Армстронг, пропуская ее в помещение.
Справа располагались три машины, которые Нед называл прессами. Они были разной величины, но на всех имелась большая железная дверца. Эйвери наблюдала, как один из работников как раз занимался наполнением машины всяким хламом, который не поддавался переработке. Мусор состоял из рваных подушек, поврежденного пластика, каких-то старых деревяшек, кусков проволочной сетки и других не самых приятных вещей.
Простым инструментом, больше похожим на плоскую лопату, рабочий запихивал все это в пресс. Закончив, он закрыл железную дверцу и запер ее, использовав огромный болт. Затем он провел три каких-то кабеля через пресс, воспользовавшись маленькими отверстиями, просверленными по бокам. Установив их на местах, мужчина запустил механизм, который принялся за работу, сжимая мусор за железной дверцей. Эйвери не могла видеть получаемый эффект, но прекрасно слышала звуки разрывания и сильный скрежет, исходящие от материалов внутри этой машины.
Полминуты спустя, все было готово. Закончив работу, парень открыл дверцу и нажал на зеленую кнопку, расположенную на боковой стороне пресса. Раздался громкий звуковой сигнал и машина вытолкнула изнутри практически идеальный прямоугольный кусок мусора тремя футами в высоту и шестью в ширину. Весь хлам, который только что засунули в пресс, был аккуратно сжат и обвязан проводами.
– Затем мы перевозим эти блоки в центр сжигания, – сказал Нед. – Мы перерабатываем все, что удается. Но, как Вы понимаете, не весь мусор, попадающий сюда, подлежит данному процессу.
Он провел ее за дверь, напоминающую гаражные ворота, в другое бетонированное помещение. В дальнем правом углу лежали несколько блоков, похожих на тот, который она только что видела. Позади стояла машина, внешним видом не сильно отличавшаяся от прессов. Но, почувствовав исходящую жару и запах горящего пластика и другого мусора, Эйвери поняла, что было перед ней.
– Здесь все и сжигается? – спросила она.
– Да. Периодически мы находим кусок какого-нибудь металла или просто что-то слишком большое. Мы просто откладываем все это в сторону и отправляем на сталелитейный завод. Собираем и отправляем. На самом деле выходит не так уж много, хотя за год накопилось бы на полноценную отгрузку.
– Бывает что-то… необычное?
– Да. Мы постоянно натыкаемся на мертвых животных. Кошки, собаки, еноты. Это ужасно.
– И что вы делаете с ними?
– Мы сжигаем их отдельно. На самом деле, это очень раздражает, так как сбивает весь график.
– Вы когда-нибудь находили тело в мусоре? – спросила Эйвери.
– Нет, но в прошлом году наткнулись на два пальца ноги и один от руки. Вызвали полицию, все как полагается, но из этого ничего не вышло.
Эйвери наблюдала, как два блока переместили в камеру сгорания. В этом не было ничего необычного. Камера больше походила на огромную печь с такой же дверцей, как у пресса, перед закрытием которой, миниатюрный вилочный погрузчик поместил блоки внутрь. Оператор нажал на две кнопки и они услышали рев огня, который уничтожал все, что было отправлено на обработку.
– Какая там температура? – спросила она.
– Около восьмиста градусов. Иногда разрастается до тысячи, но все сводится к тому, что мы помещаем внутрь.
– Я же правильно понимаю, что при приеме на работу, вы проверяете и полностью подготавливаете специалиста? – уточнила Блэк.
– Абсолютно верно… особенно, когда речь идет о работе с прессом и горелкой. Чтобы работать с этими машинами, нужно уметь быстро соображать. К примеру, если что-то пошло не так в процессе сжигания, нужно быстро отключить машину и все исправить. Если огонь будет гореть более сорока пяти минут, он начнет наносить урон технике и помещению.
– Вам когда-нибудь приходилось увольнять сотрудников?
– Лично мне, нет. Но у нас есть одна знаменитая история, где-то семилетней давности. Я тогда еще работал на сортировке. Парни, работающие на горелке и прессе, попали в небольшую аварию с погрузчиками. Это случилось прямо перед чисткой машины для сжигания и все химикаты попадали на пол. Один из погрузчиков случайно опрокинул несколько бутылей и бедняга упал прямо в эту лужу.
– А что за химикаты это были? – поинтересовалась Эйвери. – Ядовитые?
– Точно знаю только ацетон, амин и оксид. Остальное трудно даже произнести, не то, что запомнить. Парень получил тогда ожоги лица и рук, а через несколько дней начал вести себя странно. Все тогда предположили, что это было влияние химикатов, но никто не суетился. А через месяц его поведение стало слишком уж иррациональным и мальчишку уволили.
– Насколько иррациональным?
– Я сам не видел, – ответил Нед. – Из того, что я слышал, он мог запросто наброситься на человека. Он стал интересоваться процессом чистки аппарата сжигания. Ему понравились используемые химикаты… он стал словно одержим всем этим.
– В отделе кадров есть информация о нем? – спросила Эйвери.
– Конечно. Я могу достать ее, если нужно.
Нед повел ее обратно, но прежде, чем выйти, она задержалась, глядя на горелку. Блэк прикинула, что человек запросто попадет здесь в ловушку, если вдруг вспыхнет пожар.
Ловушка… темература растет… выхода нет.
Мысленно представив ситуацию, Эйвери не смогла не содрогнуться.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Спустя примерно час, Эйвери подошла к дому Джорджа Лутца. Не имея официальной возможности воспользоваться ресурсами А1, ей пришлось позвонить Рамиресу и заставить его собрать информацию на основании записей отдела кадров, полученных на мусороперерабатывающем заводе. В общем, ей удалось узнать, что Лутц был уволен четыре года назад, затем попытался поработать поваром «У Венди», но его погнали и оттуда. Медицинские анализы и психологические тесты вполне допускали его в общество, но он не мог удержаться ни на одной работе. Поэтому он жил на государственное пособие в доме для малоимущих, оплаченном его тетей.
Дом находился в удивительно хорошем состоянии. Небольшое квадратное крыльцо было не так давно покрашено, а окна сияли чистотой. Газон был идеально скошен, но именно там Эйвери увидела первые признаки того, насколько низко пал Джордж Лутц со времен несчастного случая на заводе по уничтожению мусора.
Рядом с домом была просто огромная куча украшений для газонов, среди которых виднелись розовые фламинго, садовые гномы и керамические грибы. Они были повсюду. На самом деле, выйдя из машины, Эйвери сразу заметила мужчину, сидящего на краю газона, лицом к лицу с одним из гномов. В руках он держал маленькую баночку с краской, обновляя пару красных подтяжек на керамическом теле гнома.
– Прошу прощения, – произнесла Эйвери. – Вы Джордж Лутц?
Мужчина на мгновение замер, а затем закончил мазок краской прежде, чем обернуться. У него была густая неопрятная борода и растрепанные волосы, практически полностью спрятанные под кепкой водителя. Он выглядел, как человек, который был явно не в себе, немного по-детски.
