Роуз поморщилась, понимая, что мать ее подловила.
– Он много раз оставался у меня, – призналась она.
Блэк не ответила. Она предполагала подобное. Она также знала, что Роуз принимала таблетки и, по большей части, была очень ответственной.
– Почему он ушел? – поинтересовалась она.
– Думаю, он почувствовал, что все становится серьезнее и испугался. Что-то вроде этого. Он был рядом только ради веселья и…
Роуз остановилась, чувствуя, что ее слова снова открыли слишком много лишнего. Эйвери изо всех сил старалась сохранять спокойствие, несмотря на тот факт, что ее дочь только что сообщила ей, что мальчик, с которым она встречалась, лишь использовал ее для секса без каких-либо серьезных намерений.
– Ну, я надеюсь, он хоть культурно вел себя? – спросила Блэк.
– Не знаю, – ответила Роуз. – Он, конечно, высказал пару гадостей, но ничего особо серьезного. Он словно сошел с ума… был напуган. Я ясно видела это.
– Но он же не вел себя грубо с тобой? – уточнила Эйвери.
– Нет. Никогда. Это было очень внезапно. И, рискуя показаться высокомерной, я всегда была той, кто заканчивал отношения. Но никогда не стремилась причинить боль, понимаешь?
– Я так понимаю, что не знала о большинстве этих отношений, – ответила Блэк, слабо улыбнувшись дочери.
– Да, это так.
Эйвери сделала заказ и присела рядом с дочерью, наслаждаясь ее компанией. Она задумчиво потягивала кофе. В голове крутилось нечто, чем она уже очень давно хотела поделиться с Роуз. Подбирая правильные слова, она осознала, что слегка нервничает из-за этого.
– Ты знаешь, я тоже всегда была той, кто заканчивает отношения, – сказала она. – Я никогда в действительности не задумывалась об этом до текущего момента, да и твой папа, в принципе, был моим первым серьезным романом. И даже в этом случае я была эгоисткой.
– Правда? – спросила Роуз. – Я всегда думала, что именно он был главным в семье.
– Он мог бы. Но, когда моя карьера пошла под откос, я очень четко дала понять, что ему не следует влезать. Мы никогда не говорили о разводе, ни разу. До определенного момента… и даже тогда разговор был очень коротким. Мы оба согласились и покончили с этим. Думаю, именно по этой причине, мы все еще можем сосуществовать.
– То есть ты хочешь сказать, что сама стала причиной разрыва? – спросила дочь.
Вопрос был сложным, но ответ довольно легким.
– В основном, – кивнула Эйвери.
– Ты когда-нибудь признавалась в этом отцу?
– Да, практически сразу. В то время… Не могу сказать, что ощущала себя в процессе борьбы за наш брак. Думаю, и он не стал. Я годами изматывала его.
Роуз издала нервный смешок и покачала головой:
– Черт, мам. Когда ты открываешься, тебя уже не сдержать, так?
– Так.
– Вот откуда во мне это.
Во время их встреч они зачастую смеялись большую часть разговора. Спустя еще две чашки кофе, после того, как разговор, наконец, перешел на более спокойную тему, Эйвери обратила внимание, что утро подошло к концу и был уже практически полдень. Роуз заметила, что она поглядывает на часы и сделала последний глоток кофе.
– Пора возвращаться на работу? – спросила она.
– Да, стоит поторопиться, – ответила Блэк. – У меня сейчас много чего происходит… включая повышение до сержанта. Поэтому стоит быть осторожной.
– Мам, если у тебя не было времени, чтобы встретиться со мной, ты могла просто сообщить.
– Нет, это не было проблемой. Мне нужно научиться подбирать время. Если бы расследование имело хоть какие-то зацепки и мы бы шли по горячим следам, то все было бы по-другому. Но это не так. Выйдя отсюда, я направлюсь к родителям одной из жертв, чтобы поговорить с ними.
– Ох, – только и сказала Роуз, когда они подошли к кассе.
Эйвери расплатилась за их кофе и они направились к выходу. Как только они обнялись на прощание, зазвонил телефон. Блэк взглянула на дисплей и увидела, что это был Коннелли.
– Я должна ответить, – произнесла Эйвери.
– Все хорошо, – сказала Роуз. – Спасибо, что пришла, мам. Я действительно благодарна тебе за это.
– О чем ты, – ответила она.
Затем она приняла вызов, но даже не успела сказать «привет», как в трубке раздался крик Дилана:
– Блэк, бросай Ленц и срочно возвращайся в участок. Все лишь ухудшилось.
– Я не у Ленц, – сказала она. – Я решала личный вопрос и…
– Я очень надеюсь, что ты сейчас придуриваешься, – перебил он.
– Нет, сэр. Я была с дочерью.
– Какого черта, Блэк?
Он тяжело задышал в трубку. Эйвери не боялась ни его, ни последствий, которые он мог устроить. Поэтому она просто молчала, позволяя ему прийти в себя.
– Слушай меня и слушай внимательно, – произнес Коннелли, наконец. – Ты должна быть в А1 через пятнадцать минут. И после того, как тебе сообщат о новых событиях, срочно иди в мой кабинет.
– О новых событиях? – переспросила она.
– Еще одно письмо, – сказал он. – Так что бегом сюда, пока я не передумал и не отстранил тебя от расследования.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Эйвери ощутила присутствие СМИ еще до того, как подъехала к участку. Фургоны репортеров носились по дороге так, словно правила дорожного движения на них не распространялись. Если бы здесь были полицейские, выписывающие штрафы, то каждый из них получил бы минимум по два нарушения. Но Блэк вела машину не менее агрессивно. Когда она, наконец, добралась до парковки, то увидела, что часть из них уже выстроилась перед зданием.
«Стервятники, – подумала она. – Убийца, судя по всему, также отправил копии письма в каждую газетенку, как и в прошлый раз».
Эйвери сделала все возможное, чтобы не обращать на них внимание, выйдя на территорию участка. Она с легкостью смогла расслышать разговор на повышенных тонах, исходящий из задней части здания. Один из голосов точно принадлежал О’Мэлли. Коннелли тоже участвовал в споре. Также она заметила, что при виде ее, люди начинают говорить вполголоса и бросают сочувствующие взгляды. Судя по всему, за последний час ее имя в очередной раз смешали с какой-то грязью.
Тем не менее, она не стала беспокоиться. Подходя к кабинету Коннелли, она абсолютно не испытывала ни вину, ни страх. Она не стала стучаться, поскольку дверь была открыта. О’Мэлли, Финли и Эми из отдела судмедэкспертов уже находились внутри. Бедная девушка прижалась к стене так, будто была сильно напугана поведением Коннелли.
– Блэк, закрой дверь, – сказал Дилан.
Он явно сильно злился, но уже немного остыл после их разговора. Коннелли взял лист бумаги, встал на ноги и, потянувшись через стол, передал его ей. Он был вложен в специальный файл, что уже говорило о содержании.
