– Да, детектив Рамирес сообщил мне об этом по телефону, – сказал он. – Буду рад помочь, чем смогу.
В студии не было ни единого стула, поэтому, взяв кружку кофе у Киркпатрика, Эйвери просто прислонилась к столу и огляделась. Повсюду виднелись разнообразные наброски, а также стоял густой запах свежеспиленной древесины и краски. Судя по всему, Джин занимался не только скульптурами изо льда.
– Прежде всего, стоит начать с вопроса о том, сколько курсов Вы преподаете ежегодно? – сказала Блэк.
– По-разному, – ответил Киркпатрик. – В большинстве случаев я проводил всего два курса в семестр. Один из них состоит всего лишь из четырех занятий по скульптуре изо льда.
– Сейчас Вы что-нибудь ведете? – спросила Эйвери.
– Нет, но начну буквально через две недели.
– Как много студентов посещает Ваши курсы?
– Прилично, когда дело касается занятий по дереву. На всех этих выставках HGTV всегда есть люди, которые считают, что с легкостью смогут создать нечто, вроде этого, – сказал он, щелкнув пальцами. – Время от времени у меня также впритык заполняется класс по гончарному мастерству, это около тридцати студентов. Скульптуры изо льда не пользуются такой популярностью. Подобные классы обычно малы, от восьми до десяти учеников.
– Получается, Вы с легкостью можете запомнить таких студентов?
– Конечно. Лед… не знаю… Он требует некой элегантности и, в то же самое время, силы характера. Каждая маленькая линия, которую вы создаете при помощи долота, очень важна. Тут нельзя просто стереть и замазать ошибку, как в случае с глиной.
– За последние пару лет Вы встречали студентов, которые могли показаться, скажем, немного странными? Кто-то проблемный или рядом с кем Вы ощущали некий дискомфорт?
Киркпатрик усмехнулся и кивнул. Эйвери сделала глоток кофе, когда он вздохнул. Это было сделано как-то даже с горестью, но именно в этом она и нуждалась.
– Что ж, я занимаюсь преподавательской деятельностью всего три года и за этот срок у меня были проблемы лишь с одним студентом… что довольно смешно, так как технически он посетил всего одно занятие. Этот парень пришел и был просто… я даже не знаю… безумен во всем. Сначала он проявил себя многообещающе. Но затем, не знаю почему, он будто пошел в атаку с долотом и молотком. Тогда он просто взял и уничтожил свою скульптуру. Сделав это, он принялся кричать и скакать по классу, разбивая работы других. Мне даже пришлось вызвать охрану кампуса. Он явился на следующий урок, но я не впустил его. Приемная комиссия тогда проверила его личное дело и обнаружила, что он был вовлечен в криминальную историю с элементами проявления агрессии и сексуального насилия, представляете? В общем, охрана выгнала его. Он так и не вернулся, но, спустя несколько дней, прислал очень неприятное письмо. Его нашли в моем маленьком почтовом ящике, который я разделяю со школьным учителем рисования.
– В нем были угрозы? – уточнила Эйвери.
«Письмо, – подумала она про себя. – Интересно было бы сравнить почерк. Совпадет ли он с теми двумя, что поступили в участок?»
– Вроде того, – кивнул Киркпатрик. – В основном он просто называл меня бездарем и говорил о том, что истинное искусство является полным хаосом. Подобный бред.
Эйвери с Рамиресом переглянулись.
«Искусство – это хаос, – думала она. – Словно заявление уставшего человека, немного поэтичное… Как в случае с нашим убийцей».
– Вы случайно не помните его имя? – уточнила Блэк.
– Помню. И даже лучше. Я могу сказать вам, где он работает. Этот маленький ублюдок действительно хорошо разбирается в том, что делает, пытаясь отнять у меня бизнес на протяжении уже полутора лет.
– Здесь, в Бостоне? – удивилась Эйвери.
– О, да. Буду рад указать вам на него.
«Попался», – подумала Блэк, когда Киркпатрик записал информацию на листе бумаги, взятом со стола.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Как выяснилось, адрес, который передал им Киркпатрик, находился всего в шести кварталах от него. Эта секция в Саут-Энде практически ничем не отличалась. Единственной реальной разницей между зданием, где располагалась студия Джина, и мастерской, куда он их направил, было то, что второе помещение находилось в дальней части переулка, что делало его практически незаметным.
Эйвери прочла информацию, которую передал им Киркпатрик на листе бумаги, пытаясь понять, почему это имя кажется ей таким знакомым.
«Растин Джордж, – думала она. – Уверена, что знаю его. Хотя, если в его досье имеется запись о сексуальном насилии, то я могла просто мельком услышать или прочитать о нем где-то».
Пока Рамирес парковался в конце переулка, прямо напротив двери с номером 233 (по совету Киркпатрика), Эйвери думала о том, стоит ли звонить в А1 и просить диспетчера уточнить информацию по Растину Джорджу. Но все это лишь затормозит дело в тот момент, когда, как ей казалось, они добились хоть какого-то прогресса.
Блэк выбросила идею из головы и вышла из машины за Рамиресом. Конец переулка был устрашающе тихим и довольно заброшенным для этой части города. Она взглянула на одинокое грязное стекло, которое находилось в нескольких футах от двери с номером 233, и увидела в нем свет. По словам Киркпатрика, здесь также располагалась мастерская, причем с более хорошим оснащением, нежели его собственная, несмотря на район.
Подойдя к двери, Эйвери заметила, что на ней отсутствовал звонок. Она попыталась открыть ее и та поддалась. Попав внутрь, она слегка удивилась внутреннему убранству, которое сильно контрастировало с внешним видом здания. Напротив располагалась лестница, а справа был установлен лифт. Слева виднелась огромная металлическая дверь с прикрепленной табличкой «ВХОД ЗАПРЕЩЕН».
– Лестница, – сказала Эйвери. – Я не хочу, чтобы гул лифта оповестил его о нашем приближении.
Рамирес кивнул и они пошли наверх. Поднявшись, они вышли на небольшую площадку, перед которой были установлены огромные двойные двери. Сквозь стекло Блэк смогла разглядеть студию, которая действительно была намного больше, чем у Киркпатрика, но находилась в абсолютно таком же беспорядке. Изнутри была слышна музыка. Эйвери ощутила прилив ностальгии, когда узнала песню «Massive Attack».
Справа от двери находился звонок. Блэк трижды нажала на него и отступила. Через несколько секунд музыка утихла и послышался звук приближающихся шагов. Вдруг со стороны появился мужчина. Он озадаченно и слегка странно оглядел Эйвери и Рамиреса, немного подождав, прежде, чем открыть дверь. Когда он распахнул ее, Блэк ощутила легкий холодный поток воздуха, вырвавшийся изнутри.
– Я могу вам чем-то помочь? – произнес мужчина.
– Да. Вы Растин Джордж? – спросила Эйвери.
– Это так.
– Меня зовут Эйвери Блэк, Убойный отдел участка А1. Надеюсь, у Вас найдется пара минут, чтобы ответить на некоторые вопросы?
