Когда Эйвери потянулась и взяла ее за руку, Роуз была непротив. Более того, она успокаивающе сжала ее своей.
***
Когда Роуз уехала в 17:15, чтобы успеть на занятия, состояние Рамиреса все еще оставалось прежним. Доктор Чамберс заходил в палату дважды: один раз, чтобы сообщить Эйвери о том, что он уходит, но оставляет Рамиреса в надежных руках, и второй – чтобы проверить его самого. Он выглядел оптимистично, хотя все еще не мог что-либо сказать наверняка.
Как только Роуз вышла, Блэк снова набрала Финли. К сожалению, он не взял трубку и она попыталась дозвониться О’Мэлли. Капитан сразу ответил уставшим голосом, в котором Эйвери ощутила сочувствие.
– Есть новости о Рамиресе? – спросил он.
– Без изменений. Отходит от операции. Пока еще в критическом состоянии.
– Ясно, слушай… Я ценю, что ты хочешь оставаться в курсе дел, но мы можем справиться и сами. Мы поймем, если тебе тяжело.
– Нет, думаю, мне стоит вернуться. Просто дайте мне время до утра.
На линии повисла пауза, во время которой, как предполагала Эйвери, капитан думал о том, что этому садисту дают еще одну ночь для работы.
– Конечно, – согласился О’Мэлли.
Тон был грустным, но не жестким. Тем не менее, Блэк смогла уловить разочарование. Если бы он мог что-то сделать, она бы прямо сейчас вернулась в участок, выискивая новые детали в отчетах или же поехав проверять новую улику.
– Спасибо, О’Мэлли.
– Не за что. Я буду молиться, чтобы Рамирес выкарабкался. Мы все будем.
Сказав это, он повесил трубку. Эйвери сунула телефон в карман, снова наткнувшись на маленькую коробочку с кольцом. Ей хотелось ощутить себя порхающей от этой мысли, но… ничего. Она онемела. Это день был слишком долгим и наполнен слишком большим количеством событий. Ситуация, когда она подскользнулась на льду, пытаясь догнать человека, которого она сочла за убийцу, казалось, произошла уже неделю назад.
Блэк снова вспомнила ту высокую фигуру в парке с закрытым капюшоном лицом. Этот образ был последним, который она запомнила прежде, чем отключилась. Ее измученное тело нуждалось в большем, нежели четыре часа отдыха после тридцати шести бодрствования.
Эйвери снова увидела мужчину, стоявшего у края замерзшего водохранилища. Но на этот раз он не был в парке. Теперь он был в плаще, конец которого трепетал на холодном ветру. Он повернулся и увидел ее, но не стал сбегать. Вместо этого, он направился к ней, только его движение нельзя было назвать ходьбой. Казалось, он плывет, медленно приближаясь к бетонной стене водохранилища.
Сейчас его лицо было полностью открыто. Оно было словно демоническое, с улыбкой, растянутой слишком сильно для обычного человека.
– Почему так холодно, Эйвери? – спросил он. – Почему ты всегда такая холодная?
Он усмехнулся и, как только звук вылетел из его горла, лед под ним затрещал. Блэк попыталась дернуться с места, но не смогла. Взглянув вниз, она обнаружила, что уже стоит не на бетонной дорожке, а на льду. По факту, ее ноги вмерзли по щиколотку. Она открыла рот, чтобы закричать, но не смогла. Как и все вокруг, ее голос попросто замерз.
Глядя на собственные ноги, Эйвери увидела подо льдом темное лицо. Это была первая жертва, Пэтти Дирборн. Она орала изо всех сил, колотя руками по льду и пытаясь сломать его, чтобы освободиться. Но он не поддавался, хоть Блэк и ощущала, как он вибрирует от слабых ударов Пэтти.
– Прости, – сказала она, почувствовав, как ее голос застыл в морозном воздухе.
Еще один удар Дирборн разбил лед. Холодная вода хлынула вместе с рукой девушки. Вместо того, чтобы выбраться на поверхность, она схватила Эйвери за ногу и начала тащить вниз. Лед ощущался словно тысяча мелких иголок, а вода под ним была еще хуже.
Блэк, наконец, закричала. Она бросилась за помощью, но единственное, на что наткнулись ее руки, было черное пальто. Она подняла голову, когда ее тело погрузилось под лед и вновь увидела это демоническое лицо.
Эйвери издала последний крик, который продолжался до тех пор, пока ледяная вода не залилась ей в рот, утопив до конца.
Она с облегчением вздохнула, все же ощутив легкий приступ удушья. Блэк чуть не упала со стула, что помогло ей избавиться от остатков видения.
«Всего лишь сон, – подумала она. – Нет, это был не сон. Настоящий кошмар».
Она встала, удивляясь, что снова смогла уснуть. На этот раз, когда она проверила часы, было уже 22:11. Эйвери проспала в кресле более четырех часов. Спина ныла от усталости, но она чувствовала себя на удивление бодрой.
Блэк подошла к краю кровати и осторожно присела. Аппараты продолжали гудеть, а Рамирес так и лежал, даже не зная, что происходит вокруг. Она положила свою руку на его и посмотрела на лицо. Если бы не трубки, торчащие из носа, было бы легче представить его спящим. Эйвери наклонилась и поцеловала его в уголок рта.
Она знала, что Растин Джордж оправдан в качестве убийцы, но также понимала, что тот, кого они пытались поймать, частично виноват и в случае Рамиреса. Ей не хотелось ничего больше, кроме того, чтобы он сейчас встал с этой ужасной больничной койки и понял, что она поймала этого маньяка, которого они разыскивали в тот момент, когда его подстрелили. Ей было плевать на справедливость. Она знала, что обязана поймать этого ублюдка.
Но Эйвери застряла. Застряла также, как во сне, когда ее ноги были скованы льдом. Как только Растина Джорджа оправдали, все зацепки снова испарились. Она прикинула, что может продолжать искать сбитого с праведного пути художника, но чувствовала, что все это приведет в тупик. Блэк казалось, что она что-то упустила, какие-то мелкие детали, которые были способны открыть все происходящие.
Прийдя к этой мысли, ее разум словно попал в темноту. Существовало одно место, куда она всегда направлялась, оказываясь на распутье. Оно словно бросало ей вызов. Это было место, где находился человек, который, нравится ей это или нет, занимал определенное место в ее жизни в последние годы.
Она сжала руку Рамиреса и приняла решение.
Завтра утром она поедет к Говарду Рэндаллу.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Проспав еще несколько часов в неудобном кресле под гудение телевизора в больнице, Эйвери поцеловала Рамиреса, оставила записку на посту медсестер с просьбой оповестить ее в случае, если состояние ее напарника изменится, и вызвала такси. Она попросила водителя отвезти ее домой, где, наконец, искупалась, почистила зубы и сменила одежду. Душ освежил Блэк и, сев за руль своего автомобиля в 7:40 утра, она почувствовала себя вполне обыденно, испытывая те же ощущения, что и всегда, когда направлялась к Говарду.
Она подъехала к тюрьме в 8:10 и ей пришлось поспорить с охраной, чтобы так рано увидеться с Рэндаллом. В конце концов, ее пропустили, учитывая имя и репутацию, которые она заработала во время своих последних визитов в течение двух лет. Ее проводили в ту же комнату для посещений, где она уже бывала много раз. Сев на стул, Эйвери поняла, насколько привычно это стало.
