Но выходит ли наше понимание отношений между мозгом и личностью за пределы утонченной философской казуистики, за стены этой башни из слоновой кости? Великий Витгенштейн прославился заявлением, что философия возникает из недопонимания языка. Так может быть, вопрос о том, можно ли свести личность к ее мозгу, в сущности, не более чем вопрос педантичных придирок к формулировке определения личности?
Я считаю, что нет, но буду доказывать свою точку зрения скорее физиологическими, нежели философскими доводами. Как мы вскоре убедимся, мозг взаимодействует с остальным организмом, и эти взаимодействия фундаментальны для всех участников, более того, от них коренным образом зависят некоторые самые что ни на есть личные, индивидуальные аспекты мышления и чувствования. Если в реестр всего того, что делает вас вами, входят и ваша эмоциональная сторона, и ваши физические способности, и решения, которые вы принимаете, то приравнивать вас к мозгу было бы ненаучно. Подозрительна даже сама мысль, что ваш мозг управляет вами, если учесть, что взаимодействия между мозгом и другими органами обычно идут в обе стороны. Если мы усвоим, что биологическая подоплека сознания лишена четких границ, то в более полной мере оценим естественную целостность разума, тела и окружения – и это станет важнейшим шагом к преодолению сакрализации мозга.
* * *
Линия наших рассуждений начинается давным-давно, в далекой-далекой стране. На столе для бальзамирования лежит безжизненное тело юного царя и постепенно теряет влагу в сухом воздухе державы, которой царь еще недавно правил. Бальзамировщик вставляет в левую ноздрю юноши тонкое долото и постукивает по рукоятке. Долото натыкается на решетчатую пластинку – кость, отделяющую верх носоглотки от внутренности черепа. С каждым ударом по рукоятке долота по всему телу покойного пробегает дрожь, будто несчастному мальчику в смертном сне снится, что его избивают. Но вот последний удар, еле слышный треск – и костная пластинка поддается, а долото уходит глубоко в голову мертвого юноши. Бальзамировщик извлекает инструмент, вскрывший прежде герметичную емкость с вязкой жидкостью, и жидкость начинает вытекать. Бальзамировщик бестрепетно берет крючочек и втыкает его глубоко в ноздрю на место долота. Несколько минут похоронных дел мастер крутит и вертит крючок под невозможными на сторонний взгляд углами, превращая содержимое головы в фарш. Затем он начинает двигать крючок взад-вперед, извлекая комочки сероватой слизи с красными вкраплениями. Через некоторое время слизь кончается. Тогда бальзамировщик заталкивает в нос царя тампон и объявляет, что его дело сделано.
Примерно таким был финал жизни мозга фараона Тутанхамона, 13-го правителя Восемнадцатой династии Нового Царства Древнего Египта
[237]. В древнеегипетской культуре сохранность тела и главных органов считалось залогом благополучия в загробной жизни, однако мозг для этой цели был не нужен. Египтяне считали мозг попросту «потрохами черепа», почетной обязанностью которых была разве что выработка соплей
[238]. Если после смерти мозг оставляли на месте, его вещество имело склонность разлагаться и распространять гниль, поэтому в процессе бальзамирования его бесцеремонно извлекали и выбрасывали. Согласно обычаям того времени, с настоящими «потрохами» Тутанхамона обошлись куда уважительнее. Желудок, кишечник, печень и легкие царя бережно извлекли и сохранили на веки вечные в погребальных сосудах – так называемых канопах. В 1323 году до н. э. их поместили в гробницу фараона в Долине Царей.
А если бы современному человеку предложили выбирать, какую часть тела он предпочел бы сохранить в загробной жизни, мозг, как ни парадоксально, оказался бы на первом месте, а не на последнем. Организация под названием «Brain Preservation Foundation» – «Фонд сохранения мозга» – во главе с биологом Кеном Хейвортом, бывшим постдокторантом из Гарварда, поставила себе цель «развивать научные исследования и оказывать услуги по консервации мозга для долгосрочного статического хранения», то есть современную разновидность мумификации только для мозга
[239]. Фонд предлагает награду более 100 000 долларов ученым, которые сумеют продемонстрировать метод эффективного сохранения структуры человеческого мозга на уровне синапсов. Другая организация – «Alcor Life Extension Foundation», «Фонд продления жизни „Алькор“» – хранит замороженный мозг примерно 150 «пациентов», каждый из которых заплатил по несколько десятков тысяч долларов за то, что его голову после смерти заморозят на неопределенное время в жидком азоте
[240]. Одной из них стала и Ким Суоцци, с которой мы познакомились во введении. Все они надеются, что рано или поздно появится технология размораживания мозга и трансплантации его в донорское тело, а это даст вторую жизнь бывшим владельцам замороженных мозгов. «Алькор» предлагает сохранить и все тело, но эта услуга гораздо дороже стоит и значительно менее популярна. Вероятно, мозг – единственная часть тела, которую необходимо сохранять, полагает бывший президент фонда Стив Бридж. «Мы – это наш мозг», – говорит он, вторя голосам, которые мы уже слышали
[241].
Однако мумия Тутанхамона наводит на совсем иные мысли. Ее обнаружила в 1922 году археологическая экспедиция Говарда Картера, и с тех пор лишенное мозга мертвое тело фараона, подвергнутое всевозможным анализам, многое рассказало нам не только о физической форме юного царя, но и о его разуме
[242]. Оказывается, фараон страдал множеством телесных недугов, которые, как известно современной медицине, влияли и на его характер и жизненный опыт. Например, рентгеновская КТ показала, что юный властитель страдал от различных проявлений болезней костей: у него было искривление позвоночника, косолапость и повышенная хрупкость костей, которая, возможно, вызывала постоянные боли, не дающие сосредоточиться. «Можно представить себе молодого, но немощного царя, который не мог ходить без трости», – писали бывший глава Верховного совета древностей Египта Захи Хавасс и его коллеги в фундаментальном научном описании прославленных останков
[243]. Исследование ДНК мумии показали, что у царя была еще и тяжелая малярия – между тем давно известно, что это заболевание вызывает психологические нарушения
[244]. Тутанхамон, скорее всего, страдал припадками спутанности сознания и бредом, и в последние месяцы жизни его состояние сильно ухудшалось.
