Самое близкое подобие Супермена, которое мы можем создать сегодня, вероятно, будет щеголять в экзоскелете производства «Cyberdyne» и в полной мере пользоваться выдающимися средствами связи и вычислительными приборами в виде портативных или нательных электронных устройств. Если этот Супермен будет видеть сквозь стены, то потому, что в его распоряжении окажется дистанционно управляемый дрон с камерой. Если он сможет различать людей в темноте, то потому, что на нем будут инфракрасные очки. Если у него будет суперавтомобиль или суперсамолет, вероятно, они будут «супер» просто потому, что их оснастят автономными механизмами управления, а вовсе не подсоединят к серому веществу владельца. Наш современный Супермен будет воплощением мозга в теле, личностью, чья нервная система получает больше входных данных и преобразует их в большее число действий с помощью периферийных вспомогательных устройств, связанных неинвазивными интерфейсами с разными элементами его естественной человеческой физиологии. Такой герой станет полной противоположностью трансгуманистских представлений о «хакнутом мозге» как главном секрете выхода за границы человеческих возможностей. Попытки усовершенствовать мозг инвазивными нейротехнологическими методами имеют смысл лишь в воображаемом мире, где мозг видится этаким отшельником, отделенным от окружения, где он самодостаточен, как душа. Если согласиться, что мозг – биологический орган, функционирующий в интеграции с остальным организмом и средой, нейротехнолгические расширители человеческих способностей уже не нужно применять исключительно к мозгу.
* * *
Казалось бы, футуристические фантазии об улучшении когнитивных способностей пока маячат очень далеко, однако их последствия уже сейчас тревожат многих из нас. В 2004 году политолог Фрэнсис Фукуяма в своем эссе назвал трансгуманизм «одной из самых опасных идеологий в мире», поскольку он чреват поправками к представлениям о равенстве в трансгуманистском стиле, на основании интеллектуального превосходства. «Если мы начнем превращать себя во что-то высшее, на какие права станут претендовать эти усовершенствованные существа, какими правами будут они обладать по сравнению с теми, кто остался позади? – спрашивает Фукуяма. – Если кто-то уйдет вперед, смогут ли оставшиеся позволить себе не последовать за ним? Прибавьте сюда последствия для граждан беднейших государств – для них чудеса биотехнологии так и останутся недосягаемыми – и угроза идее равенства станет еще страшнее»
[636].
Опасения, подобные соображениям Фукуямы, в современном обществе, вероятно, более обоснованны, чем нам кажется на первый взгляд. Хотя имплантаты и нанороботы из трансгуманистских фантазий, вероятно, так никогда и не появятся, нашим современникам доступен другой класс расширителей интеллекта. Это так называемые ноотропные средства (от древнегреческих слов, означающих «изменение разума») – препараты, которые принимают внутрь, улучшающие внимание, память и другие когнитивные способности. Ноотропные средства по духу напоминают волшебное зелье, которое одарило Билла Данна возможностями Супермена, но на самом деле они не такие уж и волшебные. Самые распространенные ноотропы – относительно слабые природные стимуляторы вроде тех же никотина и кофеина, скромные усилители интеллекта, о которых мы немного поговорили в главе 5. Кроме того, к ноотропам относятся некоторые биологически активные добавки, в том числе омега-3 жирные кислоты, которые, как считается, способствуют оптимистичному настрою, и рацетамы – препараты, моделирующие деятельность основных нейромедиаторов в мозге
[637]. Самые мощные ноотропы – это проверенные временем рецептурные стимуляторы, скажем, амфетамин и метилфенидат, которые продают в США под коммерческими названиями аддерол и риталин соответственно для лечения синдрома дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ), а также сильнодействующие средства против сонливости, например, модафинил, который применяют и в медицине, и в армии для поддержания бодрости и остроты внимания
[638]. Хотя тяжелые рецептурные ноотропы в США легальны только при назначении врача, ими часто злоупотребляют – в частности, студенты, которым хочется отличиться на экзаменах
[639]. Чаще всего они получают лекарства от знакомых, которые приобретают их по законным рецептам, а потом применяют их не для лечения, а для учебных авралов. Исследование, проведенное в 2005 году и охватившее больше 100 четырехлетних колледжей в США, показало, что в среднем 7 % студентов незаконно принимают рецептурные стимуляторы, а в некоторых учебных заведениях эта цифра доходит до 25 %
[640]. Несколько исследований заставили усомниться, что ноотропы рецептурной мощности и в самом деле улучшают успеваемость, но их популярность в кампусах многое говорит о вере в их действенность
[641]. Студенты, незаконно принимающие рецептурные ноотропы, наверняка ценят потенциальную пользу этих средств настолько, что ради нее готовы рискнуть уголовным наказанием в случае, если их поймают.
Нерецептурные ноотропы в наши дни абсолютно легальны, но и с ними связан целый ряд серьезных вопросов. Стартапы из Кремниевой долины, в том числе «Nootrobox» и «truBrain», заработали миллионы долларов инвестиций на продаже препаратов, в состав которых входят ингредиенты, предположительно обладающие ноотропным действием
[642]. У подобной модной продукции всегда есть увлеченные последователи из числа так называемых биохакеров, которые хотят пользоваться всеми преимуществами медикаментозного усиления интеллекта без досадного сопутствующего законодательства. Например, «Nootrobox» продает «рационы» из биодобавок, составленных из аптечных ноотропных средств, – от кофейных жевательных конфет до капсул со смесью из центеллы азиатской («готу кола»), родиолы цельнолистной и всевозможных витаминов и аналогов нейромедиаторов
[643]. Каждый ингредиент, по словам создателя, «в целом считается безопасным» по данным Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США, однако доказательств их эффективности так же «в целом» мало, и в настоящее время компания проводит клинические испытания, чтобы доказать эффективность своих товаров
[644].
