– Даша! Вы нашли тело Голдберга и видели, что он убит ножом в грудь, но не смогли опознать на этом рисунке орудие преступления, потому что его не рассматривали. При этом четырнадцатилетняя девочка нарисовала этот нож, причем в таких деталях и подробностях, что не приходится сомневаться – это действительно он. Она не смогла бы этого сделать, если бы не видела орудие убийства.
– Постойте! – воскликнула Даша и приложила руку ко рту. – Помните, сегодня утром, еще до того, как мы узнали о смерти Сэма, Татьяна предложила желающим покататься на лошадях? Саша захотела поехать, а я попросила подождать, пока встанет Сэм. Помните, что девочка ответила?
Макаров задумался.
– Она сказала, что Голдберг не поедет, – медленно произнес он.
– Вот именно! – с жаром воскликнула Даша. – На тот момент я восприняла это как каприз ребенка, который не хочет никого ждать и с кем-то считаться. Но сейчас, в свете открывшихся обстоятельств, это выглядит совсем иначе. Она не высказывала предположение, а ЗНАЛА наверняка, что он не поедет, и нарисовала нож, которым его убили. Получается, Саша видела мертвого Сэма???
– Интересное кино. – Евгений снова взлохматил волосы. – Одно из двух. Либо девчонка зачем-то заходила к американцу в номер уже после убийства, либо…
– О нет, вы же не хотите сказать, что четырнадцатилетний ребенок мог заколоть взрослого мужчину кинжалом в грудь? То есть пчаком. Господи, откуда только взялось это слово дурацкое?
– Вот, читайте. – Евгений зачем-то сунул в руки Даше свой телефон. – Я тут поинтересовался, что это такое. Займите себя, а я пока найду Сашу и поговорю с ней.
«В Туркменистане и Узбекистане мастера высокой квалификации, чьи имена передавались из уст в уста, изготавливали пчаки только на заказ. Сталь для ножей бралась отменного качества, при этом закаливали клинки особым способом, и каждый мастер держал свой рецепт в строжайшем секрете. Дамасская сталь применялась только для особо именитых клиентов, поскольку стоила баснословно дорого. Заказчики попроще обходились булатной», – послушно прочитала Даша и потрясла головой, прогоняя наваждение. Господи, это ей еще зачем!
– Постойте. – Она добежала до порога и вцепилась в рукав уходящего Макарова. – Вы не должны разговаривать с ней наедине. Во-первых, она несовершеннолетняя, вас еще потом обвинят в чем-нибудь, не дай бог. А во-вторых, девочка нездорова. Откуда вы знаете, как она отреагирует? Вы же видели – она даже с матерью своей не разговаривает. С чего вы взяли, что Саша вам что-нибудь расскажет?
– Лучший способ узнать – это спросить, – усмехнулся вдруг Евгений. Даша, как зачарованная, уставилась на его мелькнувшие в улыбке зубы – белые, ровные, крупные. И откуда у обычного полицейского голливудская улыбка? – Я так понимаю, вы пытаетесь сообщить, что пойдете вместе со мной?
– Да! – пылко воскликнула Даша. – Это и мое расследование тоже.
– Ваше, простите, что?
Даша так смутилась, что у нее даже слезы на глазах выступили. Мысль о том, что этот непричесанный мужчина может над ней смеяться, показалась вдруг невыносимой – гораздо хуже воспоминаний о недавнем разводе.
– Извините, сказала глупость, – пробормотала она, – конечно, я не собираюсь путаться у вас под ногами. И мне действительно интересно почитать про пчаки.
Он ушел, а Даша осталась одна, внезапно почувствовав острое одиночество. Да что это такое с ней! Чтобы отвлечься от странных ощущений, она снова опустила глаза в текст на экране.
«Благодаря форме клинка пчаки оказывались универсальны. Их можно было использовать как в бою, так и в хозяйстве. Клинки современных пчаков делают в двух вариантах. Самая распространенная форма называется кайкэ и используется в узбекских пчаках. Острие у нее располагается на линии обуха или несколько приподнято над ней. Вторая из повсеместно используемых форм клинка называется толбарги, что в переводе означает ивовый лист. У клинка такого типа обух при подходе к острию несколько опущен, что делает нож удобным для разделки мяса. Раньше на клинке пчака обязательно прорезались один или два дола. Они не несли функциональной нагрузки, но повышали престижность ножа для его владельца, придавая сходство с боевым оружием. Канавка на клинке в советские годы называлась «кровосток», и за нее мастера могли и посадить, поэтому при массовом изготовлении вырезать долы перестали, и их наличие стало особым шиком».
Интересно, на ноже, которым убили Сэма, есть такая «канавка»? Даша вдруг представила, как страшно ему было в последние минуты жизни. Или Сэма убили во сне?
Чтобы не расплакаться, она снова уткнулась в телефон Евгения. Аппарат был теплым, словно нагретым его руками. От этой мысли Даше вдруг тоже стало тепло, как бывало, когда в детстве мама приносила ей в постель кружку с какао.
«Обязательным атрибутом любого качественного пчака считалась тамга, то есть клеймо. А клинки дорогих пчаков украшены национальным узбекским растительным орнаментом ислими – чем более ценным считается клинок, тем тщательнее наносится на него орнамент. Рукоятки пчаков украшают цветными кружочками, которые изготавливают из кости, перламутра, драгметаллов. В рукояти пчаков бухарской работы вправляют неограненные полудрагоценные камни, например, бирюзу».
Она снова уставилась на рисунок, сделанный Сашей, – оказывается, Евгений оставил его здесь, на столике. Клеймо было выписано с той же тщательностью, что и все остальное. Саша действительно прекрасно рисовала, но запомнить такие мелкие детали она могла, только если разглядывала нож довольно долго. От подобного предположения Дашу передернуло.
Из коридора послышался какой-то шум: топот ног, взволнованные голоса. Неожиданно Даша встревожилась, потому что больше не ждала от этого дома ничего хорошего. С любовью построенный, так понравившийся ей, когда она выбирала место для проведения тренинга, сейчас он казался мрачным и зловещим. Нет, не зря Михаил и Татьяна переживают, что новые клиенты сюда не поедут.
– Даша, вы еще тут? – Ее звал Евгений, и она поспешила на его голос, выскочив с террасы в каминный зал.
– Да, что-то случилось?
– Саша пропала.
– Что-о-о-о?
В зал вбежала Ольга Тихомирова, на которой не было лица. Илья придерживал ее, слегка обнимая за плечи.
– Сашки нигде нет, – объяснил он Даше. – Но я не вижу причины для паники. Ей вполне мог надоесть шум, и она отправилась погулять, только и всего.
– Погулять? В такую погоду? Ливень так и не стихает. – Ольга, не скрываясь, плакала. – Ну куда, куда она могла пойти? В лес? На озеро? В город?
– В город не пройти, там дорогу размыло, – механически сказала Даша. Мозг ее напряженно обдумывал ситуацию, пытаясь найти какой-то разумный выход. Ей казалось, что она даже слышит потрескивание от проскакивающих электрических разрядов. – Евгений, наверное, надо собирать мужчин и идти на поиски.
– Почему же только мужчин? – из кухни выглянула вытирающая руки кухонным фартуком Татьяна. – Думаю, надо снарядить две экспедиции. Первую возглавит Миша, он доведет до леса, там заплутать проще, так что и народу нужно взять больше. Туда пусть мужчины собираются. А я возьму женщин, и мы пойдем к озеру. Там тропинок немного, не заплутаем.
