– Откуда он знал, что Сэм Голдберг – обеспеченный человек?
– Незадолго до этого Мишка собрал о нем сведения – просто хотел выяснить, жив ли Голдберг, где живет, чем занимается. Он вовсе не собирался пользоваться этой информацией. Но потом заболела тетя Лариса, и он решил отступить от своих принципов.
– И что, когда деньги пришли, было уже поздно? Лариса Евгеньевна умерла, поэтому Михаил Евгеньевич открыл на эти деньги свою гостиницу? Он не хотел, чтобы Голдберг об этом узнал, и убил его?
– Послушайте. – Игорь Арнольдович начал сердиться, его глаза за стеклами очков сузились. – Я вам русским языком объясняю, что Мишка никого не убивал. Да и нечего ему было скрывать – гостиница эта выстроена на мои деньги, потому что Голдберг ничего ему не дал. Ни доллара. И тетя Лариса умерла, потому что отправить ее в клинику в Германию Мишка не смог. Он так до сих пор себе этого и не простил – жил как в аду эти два года, считая, что не смог спасти мать. В состоянии вы это понять или нет?
Он почти кричал, вены на шее вздулись, руки сжались в кулаки. Макарову казалось – еще чуть-чуть и бизнесмен его ударит.
– Подождите, но этого не может быть, – вмешалась в разговор Даша. – Сэм сказал мне, что перевел на лечение Жаворонка крупную сумму и еще послал ценную вещь на память.
– Да соврал он. – Из Игоря Арнольдовича как будто выпустили воздух, теперь он выглядел размякшим и еле стоящим на ногах. – Денег пожалел, а потом его совесть заела, вот и отправился в далекую Россию – страну медведей, чтобы перед смертью грех искупить. А вам соврал, потому что правду сказать стыдно было.
– Перед смертью?
– Да не цепляйтесь вы к словам! Когда человеку восьмой десяток, а живет он эгоистом и отшельником, которого ничего не интересует, кроме ублажения себя любимого, нет-нет да и о душе подумаешь. И к Мишке не цепляйтесь, не убивал он никого. Он и так в последнее время опрокинутый ходил. Сначала узнал, что этот гад, папочка его, будет здесь жить, чуть с ума не сошел. Потом рассказ этот душещипательный услышал, а утром про убийство стало известно. Это ж никакая психика не выдержит! А убивать он не убивал.
– Но тем не менее тело Сэма Голдберга уже почти сутки лежит в спальне с ножом в груди. – Макаров тоже начал злиться. – Ваш друг – не институтка, а вы так трогательно за его душевную организацию переживаете. Давайте-ка одевайтесь, вместе найдем вашего Мишку да зададим ему несколько вопросов. В том числе и такой: кто так сильно захотел отомстить за него Сэму Голдбергу, что пошел на убийство? Судя по горячности, с которой вы защищаете Михаила, можно подумать, что это вы.
– Да господь с вами! – Игорь Арнольдович слабо махнул рукой и начал натягивать ботинки. – А Мишку действительно надо найти. Не нравится мне все это, честное слово.
Они вышли на крыльцо, и Макаров остановился, чтобы прикурить. Итак, убить Сэма Голдберга могли три человека: владелец усадьбы, его друг или жена Татьяна.
Глава десятая
Михаила Евгеньевича нигде не было. Несмотря на поздний час, Женя обошел все номера и опросил постояльцев, когда они видели владельца усадьбы в последний раз. Получалось, после того как вышел из бани, тот словно в воду канул. Ни на кухне, ни в гостиной, ни на веранде не удалось найти никаких следов. Пропал только его знаменитый островерхий брезентовый дождевик, тот самый, в котором прошлой ночью он возвращался в дом, когда его увидела Даша. На всякий случай осмотрели туалеты, кладовки и технический подвал – пусто.
К поискам присоединилась всерьез обеспокоенная Татьяна. Женщина чуть не плакала, но Женя настоял на том, чтобы осмотреть их с Михаилом дом, тоже от подпола до чердака. Даше было неловко, но она понимала, что это правильно. Нет, в своем доме Михаил Евгеньевич не прятался. Его машина стояла на месте. Не было только телефона, большого фонаря и дождевика.
Дом Игоря Арнольдовича тоже обыскали, тщетно. Залитая дождем беседка встретила их унылой темнотой, в мангале блестела промокшая зола, пустая будка несуществующих охранников словно дремала за дверью, заскрипевшей тонко и протяжно.
– Надо сказать Мише, чтобы смазал, – тихонько сказала за Дашиной спиной Татьяна, словно зарубку на память сделала.
Искали вчетвером – Даша, Женя, Татьяна и Игорь Арнольдович. Всем остальным еще раз строго-настрого наказали не выходить из своих комнат и не отпирать двери.
– Вы их от Миши бережете? – Голос Татьяны еле слышно шелестел во влажном воздухе. – Так это лишнее, он мухи не обидит. И мне кажется, это ему, наоборот, беда грозит.
– Разберемся, – коротко ответил Женя.
Когда стало ясно, что на территории гостиницы хозяина нет, решили сходить к озеру. На этом настояла Татьяна – Женя был уверен, что Михаил Евгеньевич сбежал, уйдя в город пешком: не привлекая внимания, перешел реку вброд и теперь отсиживается в безопасном месте, где до него, как он считает, не доберется полиция. Место это, разумеется, наверняка известно и жене и другу, так что вычислить и задержать беглеца – вопрос времени.
– Пожалуйста, давайте сходим на озеро, – умоляла Татьяна. Лицо ее блестело от капель воды, и в темноте было не ясно, слезы это или дождинки.
Она выглядела такой измученной, что Даша встала на ее сторону.
– Да, давайте дойдем до озера. Тут же недалеко.
Женя окинул ее сердитым взглядом – конечно, ему ужасно не хотелось снова тащиться куда-то по холоду. Сегодня он достаточно измучился и продрог, и сердце Даши наполнялось нежностью и тревогой, когда она думала об этом, но Татьяна… Было понятно, что она не сдастся, потащится на озеро одна, и бог его знает, к чему это может привести.
– Женя, я очень тебя прошу, давай сходим. Это же недолго! Мы за пятнадцать минут обернемся.
Пробормотав что-то очень похожее на витиеватое ругательство, Макаров натянул поглубже капюшон куртки.
– Сапоги надень, а то ботинки, поди, уже насквозь мокрые.
Боясь спугнуть удачу, Даша беспрекословно сбегала в дом и натянула чьи-то сапоги, стоящие в коридоре. Рядом с ними, небольшими, аккуратными, стояли мужские, заляпанные рыжей мокрой глиной. Интересно, кто это бросил их здесь, не вымыв? Впрочем, думать об этом было некогда. Замотавшись шарфом потуже, Даша снова выскочила во двор и присоединилась к ожидавшей ее небольшой экспедиции.
По тропинке к озеру шли молча. Даша чувствовала, что за сегодняшний день устала так, словно разгрузила несколько вагонов. Прошлая жизнь, в которой развод, одиночество, ссоры с мамой, покупка новой квартиры и ремонт казались большими, практически неразрешимыми проблемами, сейчас была далеко-далеко, словно в дымке. Казалось, все это случилось с Дашей десять лет назад. Не верилось, что она приехала в усадьбу только вчера.
По лицу Жени она видела, что он тоже смертельно устал, причем не столько физически, сколько от свалившегося на него груза ответственности за жизни людей, внезапно отрезанных от цивилизации бурным потоком реки, обрушившим мост. Он не был виноват в том, что убили Сэма, но Даша знала: Женя все равно винит себя в том, что случилось. А уж из-за того, что убийца до сих пор не задержан, просто ест поедом. Ей очень хотелось ему помочь, только она не знала как.
