Они подошли к проему в стене. По обе стороны на полу тускло горели керосиновые фонари.
– Проходи, – сказал Гарри. – Тебя ждут.
Он усмехнулся, и она опять почувствовала ту притягательную силу. Это ей напомнило дедушкины истории о феях и о том, как они завлекали тех, кого хотели. Перемены не были выдумкой. Они были настоящими. Все было настоящим. Эти сказки пришли из тех времен, когда такое было возможно. И теперь, каким-то образом, они снова стали реальностью.
Она прошла в «Убежище», представлявшее собой сеть связанных между собой комнат. В первой было много хлама: обертки от энергетических батончиков, пустые банки из-под напитков, битые стеклянные бутылки. Стены были украшены граффити и яркими росписями. В углу комнаты в грязном спальном мешке лежал худой бродяга, наверное, наркоман. Он поднял на нее кроваво-красные глаза и ощерился, обнажив клыки.
– Венсан! – позвал Гарри и в ответ услышал громкие животные звуки, словно стая гиен пожирала добычу.
– Пошли, – сказал Гарри и повел ее дальше.
Они шли узким низким коридором, который привел их в большую комнату с грубым неровным полом и стенами с выдолбленными в них скамьями.
– Посмотри сюда.
Гарри стоял рядом с еще одним изображением. Кто-то любовно вырезал из камня миниатюрный замок с зубчатыми башнями по бокам главного входа, где не хватало только разводного моста. Центральная часть замка была Гарри как раз по плечо.
– Удивительно, правда? У кого-то была уйма времени.
В центре комнаты висел широкий круглый канделябр. Казалось, он был родом из такого средневекового замка. На ободке горели четыре толстые свечи. Несмотря на размеры комнаты, потолок был таким низким, что даже ей пришлось пригнуть голову, проходя под канделябром. У нее появилось чувство клаустрофобии, и оно росло. Она думала о лунном свете и боялась, что без него окажется беспомощной.
Позади нее кто-то прошаркал по узкому коридору, и она обернулась. В комнате появилась высокая худая фигура в черных брюках и свитере с высоким воротом. На свитере блестели мокрые пятна от темного потока, сбегавшего от рта на подбородок. В тусклом свете на мгновенье показалось, что у него нет нижней челюсти, хотя она просто была покрыта кровью. Он вышел на свет, и Руксана ахнула.
Венсан изменился больше, чем Гарри. Его глаза потемнели, ввалились, словно черные дыры на лице. Кожа стала серой. Распутный красавец превратился в вурдалака.
– Я рад, что ты приехала, – сказал он.
Его зубы были острыми, но в форме копий, а не игл, как у Гарри. Он понюхал воздух, словно пытаясь учуять запах ее духов.
– Я чувствую, как ты изменилась, беспокоился, что ты не приедешь. Маккейб не смог, тебе рассказали? Мы позвали его. Мартин знал, что случилось с Джоном, и обратился в какой-то офис Центра контроля и профилактики заболеваний в США. Но он не изменился, ни капельки. Ничего не понятно, правда, Гарри?
Он подошел поближе. За ним в комнату вошла Деб Арлисс. Удивительно, она выглядела почти как прежде, хотя у нее тоже были клыки. И кровь на губах, которая испачкала ее пальто. За ней вошли еще двое, не из группы альпинистов, толстые, сытые, с раскрасневшимися лицами. Они притащили с собой голого подростка с кровоточащими ранами, но еще живого. Венсан посмотрел на них, потом снова на нее.
– Правда, прошел слух, что мы здесь, в подземелье. Я знаю, что ты думаешь – это из-за той биопленки, что попала на нас. Может и так, но эти люди уже превратились до того, как я приехал домой. Раньше всех нас. Такое возможно, можешь представить? Что какая-то глыба приплыла в Гольфстрим и растаяла? Или стая буревестников принесла сюда заразу и сбросила над Нотр-Дамом и Нью-Йорком.
Он хихикнул.
– Эти парни так испугались, растерялись. Пытались скрыть кто они, голодали. А я, как только изменился, сразу сообразил, что надо уйти под землю. У меня были такие ужасные спазмы, скажу я вам. Решил, все из-за того, чем кормят в самолетах. В каком-то смысле так и было – кажется, сожрал стюардессу, даже опомниться не успел. Пригласил на ночь с самыми гнусными намерениями, а вышло… в общем, сожрал. Оказывается, я людоед, поэтому не такой, как остальные. Кроме тебя, потому что мы не знаем, кем ты стала.
Он помолчал, словно прислушиваясь к тому, что никто больше не слышал.
– Гарри, например, может выходить при дневном свете. Солнце ему вообще до лампочки. Он этот… как ты говоришь?
– Дахрухг-дуах, – ответил Гарри.
Венсан небрежно отмахнулся.
– Для него это что-то значит, для меня – нет. Я и другие боимся солнечного света, как жертвы порфириновой болезни. Деб даже спит в склепе. Но ты такого же типа, как Гарри. Можешь путешествовать при дневном свете без ущерба для себя. Нам нужно больше людей с такими возможностями, чтобы добывать пищу.
Он говорил и тихонько подвигался ближе, а потом схватил ее за руку, его пальцы были как когти.
– Так к какому виду относишься ты, Руксана? И где твои зубы?
От него так мерзко пахло, что она поморщилась и попыталась выдернуть руку. Вместо этого он притянул ее к себе.
– Слишком брезглива, это уже понятно.
Вампиры за его спиной засмеялись.
В комнате что-то щелкнуло, словно пронесся электрический разряд. Руксане вдруг стало жарко, она вспотела и, освободив одну руку, бешено сдернула пальто. Децебал советовал и туфли снимать при этом тоже. Она и их скинула.
– Да, – сказал Венсан, отпуская ее. – Давайте посмотрим, кто ты.
Другие сгрудились вокруг, даже Деб, искоса смотревшая на нее, будто она раздевалась, только чтобы развлечь их.
Руксана отбросила пальто в сторону, но все еще задыхалась. Она прижала руки к бедрам, стараясь сдержаться. Скинуть пальто было недостаточно, ей было жарко.
«Паническая атака», – подумала она и, стянув через голову свитер, бросила его поверх пальто. Она прижала руки к лицу – только это уже были не руки. Ладони стали грубыми и коричневыми, пальцы покрылись белым мехом. Она наблюдала, как росли ногти, загибаясь черными когтями вокруг кончиков пальцев. Децебал предупредил ее не сопротивляться перемене, но принять ее, словно это то, чем она может управлять. Он был уверен, что перемена случится. Откуда он знал?
Она схватилась за покрытый мехом живот, но спазмы не были спазмами – боль распространялась из середины живота в суставы, как солнечные лучи. Руксана запрокинула голову и завыла. Бедра усохли, а ляжки раздались. Брюки обвисли в поясе, зато лопнули по швам на бедрах. Губы задрались, обнажая клыки, нос превратился в тупую морду, дыхание клокотало в груди.
– Что за черт? – удивился Венсан. – Что за мохнатики в этой Румынии развелись?
Он снова потянулся к ней, и она одним взмахом вспорола ему руку и живот. Венсан удивленно отшатнулся, глядя на себя.
– Что?
Деб рванулась в сторону. Двое других бросили свою обнаженную ношу и собрались удрать, но Руксана настигла их одним прыжком. Ее ноги были словно стальные пружины. Она схватила ближайшего зубами за горло, впилась когтями в спину и разорвала его. Она яростно замотала головой, с наслаждением вгрызаясь в мясо и хрящи, и кровь хлестала во все стороны. Второй вампир убежал по узкому коридору.
